Тайная магия Депресняка - Емец Дмитрий

– Все равно подошлю человечков!

– Только сначала подошли их ко мне!.. И сам приходи с ними! – хладнокровно сказал Меф.

Петруччо быстро взглянул на него. С Буслаевым он по некоторым причинам дальновидно не связывался. Рассерженный Меф мог, сам того не желая, размазать его по стене слоем не толще пяти миллиметров. И его, и его пластилиновых друзей. Такой аккуратный бутерброд на тему человека.

– Я – что? Я так просто, – пробурчал он и улетучился.

Даф некоторое время потопталась, ощущая внутренний дискомфорт, а затем отправилась отыскивать и утешать Мошкина. Ей было его жаль. Школа света есть школа света. «Ну, конечно… Из чужой ноги занозы вытаскивать всегда приятнее, чем из собственной!» – хмыкал по этому поводу Меф, отравленный цинизмом Эди Хаврона.

Гулять с Даф по московским улицам было одно наказание. Она вечно отыскивала несчастненьких и принималась им помогать. Несчастненькие это интуитивно ощущали и тянулись к ней косяками. Бездомные собаки, побитые пьянчужки, нюхающие клей подростки, выпущенные досрочно уголовники и несчастные влюбленные – все находили у Даф утешение. Редкая прогулка с Даф обходилась без того, чтобы к ним не подошел малоадекватный тип и, кося лиловым глазом, не рассказал бы про стерву-жену, которая отправила его в психушку, а пока он лежал, выписала его из квартиры. С одной стороны, типа как будто было жалко, а с другой – Меф интуитивно ощущал, что перебивать его не стоит: может укусить за нос.

Если же несчастненьких поблизости случайно не обнаруживалось, Даф вполне могла отправить Мефа помогать какой-нибудь старушенции поднимать на пятый этаж телевизор. И это при том, что старушенция явно опасалась Буслаева, прятала от него ключи и не отрывала глаз от коробки.

– Она же меня боится! Ей небось казалось, что я этот телевизор ей сейчас на голову опущу и квартиру ограблю! – говорил Меф.

– Ничего-ничего… Терпи! Делать добрые дела все равно полезно! – отвечала на это Даф.

Сейчас она нашла Мошкина у него в комнате. Евгеша сидел на диванчике, обняв колени, и раскачивался. Рядом лежал вафельный торт со следами зубов на шоколаде. Заметно было, что Евгеша уже утешился сладеньким.

– Привет! – сказала Даф, делая вывод, что Мошкин переживет и этот пинок судьбы.

«Пожалуй, Меф прав. Профессиональные несчастненькие, они самые живучие. Их хлебом не корми – дай только помучиться», – подумала она грустно.

– Привет! Торт будешь? – сказал Евгеша, любуясь лошадиным хвостом Даф.

Даф кивнула. Мошкин стал ломать торт. Он съел еще куска два, напитался жирами и углеводами, и из него вдруг полился нескончаемый поток речи, прерываемый лишь риторическими вопросами. Даф, страдая, уже косилась на часы, как вдруг Евгеша прекратил жаловаться на судьбу и рассказал ей и о Депресняке, за которым гнались златокрылые, и о Мистическом Скелете Воблы у кота в зубах.

– Я действительно это видел, да? – спросил он под конец.

Даф подавилась вафельным тортом и едва не отправилась в Эдем с рейсовым автобусом. Она поняла!

Около полудня шеф-повар крупного столичного ресторана принес обед. Повар отдувался и был весь в снегу. Некогда он отдал эйдос в аренду и теперь выслуживался. Фургончику по снегу проехать было невозможно, и обед пришлось везти на санках. Несмотря на это, повар ухитрился доставить его горячим.

– Умница! Вижу, что старался! Солить-то надо? Или соль, сахар и яды добавляются по вкусу? – поинтересовалась Улита, когда повар, принужденно улыбаясь, закончил расставлять тарелки.

Повар подобострастно захохотал и хохотал так долго и натянуто, что всех утомил.

– Отставить смех! – поморщилась ведьма. – Чем больше человек пытается мне угодить, тем меньше я ему верю. Бери пример с Мефа. Хамит каждый день, зато какой милашка! Просто по головке бы погладила, да патронов мало!

Дафна быстро взглянула на нее. Улита выглядела веселой, но внутренне – Даф нельзя одурачить – была на пределе. Даф вызывала в памяти календарь полнолуний и состыковывала его с расстановкой планет в Водолее. С точки зрения звезд день был вполне благоприятный, хотя и не без своих тараканов.

«Значит, опять Эссиорх! Ну и дела творятся в мире! Нет любви – плохо. Есть любовь – опять плохо. А среднего, видимо, вообще не бывает», – подумала Даф.

Улита завершила обед бутылкой белого полусухого вина, после чего занялась обычным для себя делом. Набросав карикатурного Эссиорха, принялась надевать ему на шею сиденье от унитаза. Тем временем со второго этажа повалил зеленый дым, и Чимоданов с воплем: «Убью, Зу-у-у-удука-а!» умчался в свою комнату.

Мошкин грустно встал и пожелал всем приятного аппетита.

– Да сядь ты! Посиди со мной! – сказала ему Ната.

Евгеша послушно сел, как загипнотизированный глядя на ее лисий хвост.

– Чего ты мне на ноги все время смотришь? Раннее взросление? – понимающе поинтересовалась Ната.

– Я не на ноги! – слабым голосом отвечал Евгеша.

– О! О! О! Даже и не на ноги! – сказала Ната и запустила в него клубникой.

Ягода разбилась о белую рубашку Мошкина прямо против сердца, оставив почти кровавый след.

Даф вновь вспомнила о Депресняке. Требовалось как можно скорее найти кота. Покуда Мистический Скелет Воблы у него, по своей воле Депресняк не вернется. Во всяком случае, пока окончательно не вымотается и усталость не возьмет верх над магией. Он сейчас не столько кот, сколько слуга артефакта. Проказливое кошачье сознание объединилось с не менее проказливым сознанием воблы, и чем все закончится, неизвестно даже в Эдеме.

Не исключено, что через месяц Москва будет представлять собой огромный сугроб с торчащим университетским шпилем. На шпиле же с Мистическим Скелетом Воблы будет восседать безумный кот и смотреть на снежную равнину.

– Идем за Депресняком! Скелет воблы у него! – шепнула Даф Мефодию.

Буслаев неохотно оторвался от десерта, прикидывая, насколько эта новость испортила ему аппетит. Оказалось, что не особенно.

– Ты уверена? – спросил он, слизывая с губ крем.

– Да. Мне сказал Мошкин.

– Хм… То-то он был таинственный, как три шухерящихся обезьянки разом. Но почему именно твой кот? Неужели в Москве мало котов? Что объединяет Депресняка и эту бывшую рыбину?

Даф сдула со лба непослушную челку.

– Точно не знаю. Могу только предположить. Депресняк – создание света и тьмы, создание почти невозможное, кощунственное по своей сути, но все же реально существующее. Гремучей крови адского кота и крови райской кошечки в нем равное количество. То есть он, по логике вещей, нейтрал, и вместе с тем совсем не нейтрал. Тьма и свет существуют в нем реально, не смешиваясь, если ты понимаешь, о чем я. Не исключено, что артефакт заинтересовался моим котом именно по этой причине.