Тайная магия Депресняка - Емец Дмитрий

– Изгрязень вкнязень! – прошептал Меф.

Вообще-то стражам, и особенно наследнику мрака, использовать магические заклинания не полагалось. Не тот уровень. С другой стороны, порой даже на серьезном совещании молодые клерки бросаются шоколадными конфетами, пока начальство рассуждает о новых проектах.

У Мефа с его счастливой рукой и бешеной энергией магические заклинания срабатывали почти всегда. Иногда, правда, с ненормируемой силой, ибо Буслаев плохо умел сдерживать свою с каждым днем усиливающуюся мощь. Как-то раз Улита вздумала обучить его слабенькому заклинанию Расклиниус, расстегивающему молнии и пуговицы. Мефодий из любопытства испытал заклинание на Даф, желая всего-навсего расстегнуть пуговицу ей на вороте, и той с воплем пришлось заворачиваться в сорванное с дивана покрывало. Случившийся при этом Мошкин ужасно побагровел и раз десять, забывая ответы, спрашивал: «Я ведь ничего не видел, нет?»

– Говорил тебе доктор: если хочешь поковырять в носу, не используй отбойный молоток. Для этого существует мизинец! – говорила потом Мефу Улита.

Размазавшись по дну, пластилин улавливал вибрации в салоне лимузина, и с ним вместе вздрагивал и кусочек в ухе Мефа, передавая ему все звуки. Фокус простой и безотказный. Недаром комиссионеры так любили забывать в резиденции волосы, якобы упавшие с расчески, и обрезки ногтей.

Лимузин уже отполз на сотню метров. Все было тихо. Меф решил было, что не сработало, как вдруг молодой, зашкаливающе энергичный голос стал отстреливать слова, как горошины из трубочки.

– Хотите свежую шутку моего сочинения? Самый простой способ убить сразу двух зайцев – натравить их друг на друга!

Меф машинально оглянулся, словно говоривший мог оказаться за его спиной. Но нет, вне всякого сомнения, звуки доносились из куска пластилина. А вот и второй голос. Лигула ни с кем нельзя спутать. В его голосе, точно во фритюрнице, булькал и потрескивал жир:

– Не смешно, Гервег!.. А снег все идет. Москвичи так одеревенели, что им лень даже грешить. Они сидят по своим квартиркам, мерзнут и орут на родственников, потому что больше им орать не на кого. А это скучно, друг мой, скучно и банально. В сварах с родственниками нет полета! Красивые пороки исчезают и замещаются тошной бытовухой. После семейных ссор комиссионеры гребут эйдосы лопатой, да только что толку? За прошлую неделю количество испорченных эйдосов выросло на семь процентов! На семь! На любой лопухоидной бирже это бы вызвало обвал!

Меф жадно вслушивался, слизывая с губ падавший снег. Он внезапно сообразил, кто тот шутник, что пытается натравить зайцев друг на друга. Новый советник Лигула. Как дальновидный руководитель, горбун редко отдает приказы сам. Обычно они передаются через советника, чтобы было кого обвинить в случае провала. Таким образом, сам горбун всегда находится в стороне. Бедные же советники долго не живут. Но, несмотря на все это, молодых стражей, желающих поиграть в большую политику, всегда хватает.

«Представь себе высоченного дылду! С широкими бедрами и узкими плечами. Лысоватого. Щеки худые, впалые. Глазки плутоватые. Улыбочка на губах точно наклеенная. Такая сладкая и кривая. Непонятно, зачем он вообще улыбается. Зовут Гервег… Так вот, эта орясина ко мне еще и клеилась!» – описывала Улита, недавно побывав вместе с Ареем в Тартаре.

– И ты его отшила? – спросил Меф.

Улита многозначительно промолчала. Она относилась к числу тех женщин, которые, хотя и любят кого-то одного, предпочитают иметь стратегический запас, которым, возможно, никогда не воспользуются.

«Этот Гервег из кожи вон лезет, чтобы стать незаменимым. Да только у Лигула ни один советник долго не задерживается», – добавила Улита.

Смятое ухо Мамая вновь зашуршало голосами.

– Сколько темных стражей в городе?

– Как вы приказывали, с сегодняшнего вечера никого, кроме Арея. Нельзя, чтобы мечник что-то заподозрил.

– А рыбий скелет?..

– К поискам воблы я привлек некоторое количество комиссионеров из стратегического резерва Тартара.

– Златокрылые их разгонят, – сказал Лигул.

Меф не увидел, но безошибочно почувствовал, что Гервег ухмыльнулся.

– Потери среди комиссионеров не так уж и велики. А резервы у нас чудовищные. Даже если мы будем терять по тысяче комиссионеров в день (а мы не теряем и сотни!), их хватит на три миллиарда лет. А ведь есть еще, к слову сказать, суккубы.

– Ты не очень-то расшвыривайся! Запас карман не тянет, – проворчал Лигул.

– И тут еще один момент! Охота за комиссионерами здорово отвлекает златокрылых от собственных поисков, – бойко добавил Гервег.

– В любом случае первыми Мистический Скелет Воблы найти должны мы, а не светлые! Это ты, надеюсь, понимаешь? Имей в виду, Гервег, в случае неудачи твой череп станет пепельницей. Не слишком оригинально, согласен, да только пепельницы всегда бывают нужны. В твои глазницы я буду бросать окурки, – прошуршал Лигул.

Гервег хихикнул, но хихикнул как-то без особого веселья.

– Зачем в глазницы, хозяин?

– Затем, что снизу, где сейчас шея, я поставлю серебряное блюдо. Мне давно хотелось так сделать, но лопухоидные черепа не то, совсем не то… Что с девчонкой? Ты все подготовил?

– Нет еще. Я хочу дождаться, когда прибудет отряд из Нижнего Тартара, – сказал Гервег.

– Те головорезы, чьи пороки утомительны даже для мрака? Но зачем? – удивился Лигул.

– Всякое может случиться… Арей выскочит и – чик!.. Случайная стычка, хи-хи… – заискивающе сказал советник.

Лигул задумался. Похоже было, что он колеблется.

– Арея не трогать! Отряд из Нижнего Тартара не посылать! Слишком много чести, девчонка не так уж опасна. Достаточно будет нескольких стражей из моей Канцелярии. Выбери из них кого побойчее, – сказал он наконец.

– Хорошо, повелитель, – согласился Гервег.

Заметно было, что приказ ему не слишком по вкусу. На отряд из Нижнего Тартара явно было больше надежд.

– Светлая ни о чем не подозревает? – после долгого молчания спросил Лигул.

– Нет, не думаю. За ней следят уже месяц. Нам известны все ее передвижения. Несколько раз она встречалась с одним очень подозрительным мотоциклистом. Мы не можем точно утверждать, что это страж, однако не исключено, что девчонка льет воду на мельницу света.

– Перестань, Гервег! Говоря откровенно, мне безразлично: верна она нам или им. Что нам действительно нужно – это ее сердце… Охо-хо-хо, некогда я любил держать в руках их сердца. Но это было давно, очень давно, – мечтательно прервал его Лигул.

– Совершенно точно… – залебезил советник. – Сердце светлого стража, который опекает Буслаева! Какое решение! Гениальное и лаконичное, как двадцатитомник спартанских высказываний с примечаниями и комментариями!..