Самый сердитый гном - Юрин Денис

Жалкое сопротивление стражей было подавлено, теперь оставалась лишь самая приятная часть работы. Хотя нет, в этот раз Мортас не работал, а убивал ради собственного удовольствия, чувствуя в лишении жизни естественную потребность натерпевшейся унижений души.

Смерть графа Нуареза была долгой и мучительной: сначала о его спину сломали табурет, затем долго пинали ногами и только потом свернули аристократу шею.

Сонтиловая мазь обжигала кожу, и от нее слезились глаза. Мортас морщился, но упорно продолжал оттирать руки от липкого грима. Его пальцы остались по-прежнему тонкими, как у менестреля, но потеряли белизну. Уже начали прорисовываться следы шрамов и шероховатые бугорки мозолей: нежные ладони летописца постепенно превращались в грубые руки наемника.

Мортас считал эльфов недальновидным народом, чересчур горделивым и зацикленным на их древнем происхождении, но отдавал должное искусству эльфийских алхимиков по приготовлению мазей из экстрактов трав и корений. Если бы у него было больше времени и чуть меньше дел, то наемник непременно попытался бы довести грим до совершенства. Чудо эльфийской косметики долго держалось на теле, совершенно не повреждая кожный покров, было стойко к воде и воздействию высоких температур, но трудно оттиралось.

Мортас опустил зудевшие кисти рук в таз с водой. Вскоре кожу перестало щипать, и юноша был готов отправиться в долгий путь, навсегда покинуть «Гнездо Дракона». Еще одно пристанище было раскрыто, люди, с которыми он несколько лет жил душа в душу, маскируясь под видом безвредного, нищего летописца, превратились в ненужных свидетелей, видевших его истинное лицо.

Гримироваться в седовласого старика с уродливыми, рублеными шрамами не было времени. Вот-вот могли вернуться стражники, посланные графом за лодкой, или, что еще хуже, нагрянуть полиция. Облачившись с ног до головы в броню из чешуи дракона, Мортас перекинул через руку дорожный плащ, прицепил к поясу абордажную саблю и, окинув напоследок беглым взглядом брошенное прибежище, направился в холл.

С момента окончания схватки прошло не более десяти минут, но внешний вид зала изменился благодаря усилиям Янека, пытавшегося навести порядок в своих разгромленных владениях. Трупы были аккуратно сложены штабелями у входа, обломки мебели валялись в дальнем углу, а сам господин Брунбаузер ползал с тряпкой по полу, пытаясь оттереть лужи запекшейся крови.

Старик видел, как к нему подошел Мортас, но даже не поднял головы и продолжал усиленно драить пол. Ему нечего было сказать человеку, обманывавшему его и любимую дочь в течение долгих лет.

– Янек, послушай, я не буду оправдываться и ничего объяснять! – решил говорить кратко и жестко наемник, понимая, что на доверительную, дружескую беседу не приходилось рассчитывать. – Я уезжаю очень далеко и никогда больше сюда не вернусь. Скоро прибудет стража, скажи им следующее: «Господин Дариан очнулся и повздорил с графом, началась драка. Господа были пьяны и перебили друг друга из-за распутных девиц, которые убежали, как только зазвенели мечи…» Ты меня понял?

– Люсия и девушки все видели, они…

– Не волнуйся, я имею опыт в подобных делах, – перебил старика Мортас. – Люсия наверняка подтвердит каждое твое слово, а распутниц сейчас уже не найти. Даже если стража и вычислит их, то девицы толком ничего не расскажут: «Я была пьяна, ничего не видела, ничего не знаю…»

– Но господин Дариан жив, – возразил Янек, мельком взглянув на стол, где до сих пор мирно спал перебравший дворянин.

– Да, действительно, извини! – сказал Мортас, быстро подойдя к столу и как ни в чем не бывало сломав о голову спящего табурет. – Придется немного изменить показания. Скажешь, что Дариан убил всех, но тебе удалось незаметно подкрасться сзади и оглушить его табуретом. Может быть, еще получишь награду от родственников графа.

– Хорошо, теперь уходи! – произнес Янек и вернулся к уборке.

– Прости меня, старик, я не хотел, чтобы все так… – не сумел договорить до конца Мортас, чувствуя, как слезы подкатываются к глазам. – Возьми это, – наемник бросил на пол увесистый кошелек, – мой прощальный подарок, хватит и на ремонт гостиницы, и на приданое Луизе.

Янек молча покачал головой и оттолкнул кошелек в сторону, брезгуя принять деньги из рук убийцы.

– Бери, это чистые деньги, не за убийство! – настоял на своем Мортас и быстро направился к выходу.

Ему было не впервой терять близких людей и чувствовать себя изгоем среди тех, кого он пытался защитить.