Женщина с берега - Сандему Маргит

Дидерик задрожал: он стоял возле озера.

Многое было связано, с этим озером. Но еще больше — с мистической, заросшей травой и мхом, кучей земли, под которой скрывалось нечто… Изображение божества.

Это озеро ждало несколько столетий. Ждало определенного человека. Убийцу девственниц. Врета Йоара Йонссона. Ни это озеро, ни души умерших не знали, что люди умирают и на их месте появляются новые. И вот появился новый человек, в жилах которого текла кровь Врета Йоара. Та же самая кровь, тот же самый жестокий нрав. Запах той же крови…

«Но я не мог оказаться здесь, — думал он. — Это просто немыслимо, я же шел по тропинке!»

«Тропинка, заводящая путника в тупик…»

Со страхом и яростью он пошел напрямик через лес, на этот раз по направлению к Эльвдалену. Норвегия могла подождать.

Он шел несколько часов подряд и совершенно выбился из сил. Когда он, наконец, увидел тропу, ведущую в Эльвдален, он вздохнул с облегчением.

Но тут он снова услышал крики: «Врет Йо-о-оар!» И снова он оказался возле озера.

С яростной бранью и стонами он снова пошел через волнующийся, беспокойный лес. Шорохи превратились в настоящий гул, время от времени до него доносился характерный, злорадный смех, от которого душа уходила в пятки, но ему удалось убедить себя в том, что это кричала птица. Он шел и шел дальше, хотя уже начало темнеть и приближалась ночь.

Спотыкаясь и шатаясь, Дидерик Сверд двигался вперед в темноте. «Я должен победить! Я должен, должен! Теперь я далеко от этого проклятого места. Я спасен, спасен!»

Под ногами у него была трясина. Взмахнув руками, он упал в густую илистую грязь. «Лесное озеро, лесное озеро! — мелькнула у него мысль. — О, Господи, этого не может быть!» И в бессильной ярости он воскликнул:

— Ты поплатишься за это, Хавгрим! Вражда еще не закончена! Я…

Голос превратился в бульканье, его быстро засасывала трясина. Он попытался вынырнуть на поверхность, но густая жижа медленно тянула его вниз, все глубже и глубже, несмотря на все его усилия выбраться на поверхность.

Наконец на воде остались только круги.

И над озером воцарилась тишина. Несколько гагар поднялись с воды и улетели куда-то.

В лесу было совершенно тихо. Это был безмерный покой после нескольких столетий мук.

Девственницы Варгабю обрели мир.

В Эльвдалене все были хорошо приняты хозяином Барбро и устроены временно в его усадьбе.

Смертельно уставшая Кайса сидела на скамье в одном из домов, прислонившись спиной к бревенчатой стене и склонив голову на грудь Хавгрима.

— Как чудесно осознавать, что слухи о девственницах Варгабю оказались пустыми, — сказала она. — Я так рада, что тебе удалось покончить с этими глупыми предрассудками!

Улыбнувшись, Хавгрим прижал ее к себе. Потом осторожно поцеловал в чистый лоб. В улыбке его была какая-то грусть.

Ему привиделась горящая посреди леса деревня и жестокая гибель господина Натана.

Он угадывал также еще более страшную судьбу господина Дидерика. Он видел его через лес, видел озеро, птиц…

Дрожь прошла по телу Хавгрима. Уже не в первый раз его посещали такие видения. И уже в который раз он задумывался над тем, кто же он, собственно, такой. Найденыш из состоятельной семьи? Его приемный отец не хотел ему ничего рассказывать. Может быть, он и сам ничего не знал?

Кайса и Хавгрим прожили в Эльвдалене много счастливых лет. Они рассказывали эту историю своей дочери Доротее, вышедшей потом замуж за норвежца. Он торговал в Эльвдалене, его звали Эрик Нордладе. В преклонном возрасте Кайса и Хавгрим обзавелись еще сыном, но из этого не вышло ничего хорошего.

Дочь Эрика Нордладе, Петра Эриксдаттер, была моей матерью. И это она рассказала мне предание о девственницах из Варгабю. Я посчитала своим долгом записать все это для потомков. Я человек не слишком образованный и к тому же еще женщина, так что мне не подобает строить из себя писателя, но больше нет никого, кто мог бы записать эту старинную историю. Я собираюсь оставить ее в наследство своей дочери Петре, чтобы она смогла рассказать ее своим детям.

Жаль только, что женщины моей семьи имеют так мало детей.

Надеюсь, что моя дочь и мой сын не будут так обделены, как мы.

Ноябрь, 1882, Трондхейм.

Герд Свенсдаттер».

Андре глубоко вздохнул. Теперь ему была совершенно ясна эта линия рода, и он начертил ее.