Земля Мертвых - Прозоров Александр

— В часовню кто заходил?

— Заходили, — кивнул, паренек. — И бабы заходили, и вой. Только не крестился никто.

— Хорошо, ступай.

Зализа зачесал голову. Странные сарацины забрели в Северную пустошь: у деревушки Кельмима варягов живьем пожгли, а чухонцев мертвых похоронили. Здесь разора никакого не учинили. В воде дрызгались, броню снимать не боялись, сторожей не выставляли. Ровно не на чужую землю пришли, а по своей хаживают, страха никакого не имеют, нападения не ждут. А коли колдуны-чародеи — откель в них смелость в храм христовый заходить?

— Кто на Кузьмином ручье живет, Антип?

— Никого, Семен Прокофьевич, — слегка поклонился чухонец. — Как прошлы год огневица всех прибрала, так тудыть никто боле не ходит.

— Тогда принимай гостей, Антип, — решил опричник. — До завтра у тебя останемся. Подождем, пока чужеземцы назад пойдут.

* * *

На плесе напротив Невской дубровки сеть стояла под углом к фарватеру от берега и метров на тридцать в длину. Никита сразу ее заметил по налипшим на веревку у берега водорослям, и нескольким чурбакам, не желающим плыть по течению.

Пройдя вдоль снасти, он выбрал в лодку не меньше двух десятков лещей, пару язей, судака и щуку. Ячея на сетке стояла сантиметров десяти по диагонали, и рыбешки весом меньше двух килограмм в нее, естественно, не заплывало.

Затем он пустил лодку по течению, неторопливо подгребая к противоположному берегу, и заглянул в протоку вокруг острова. Здесь, естественно, тоже стояла путанка, и не менее уловистая. Еще можно было бы пошарить под Железным ручьем, там тоже место неплохое, но лодка еще одного такого же улова ни за что бы не выдержала, и Хомяк повернул к деревне.

Затащив наверх судака и щуку, он нашел в одном из домов корзину, за пару ходок поднял всю добычу. Скармливать таких роскошных рыбин поросятам рука у него не поднялась, а потому он уселся у чурбака, на котором колол дрова, выпотрошил всю добычу, выбрасывая в сторону желчные пузыри, поотрубал головы, свалил все в горшок, добавил из мешка у двери зерна, залил все водой. Затопив печь, поставил горшок в топку, неподалеку от огня. Выпотрошенную рыбу переложил травой и спрятал обратно в корзину.

Работа по хозяйству казалась Никите привычной и обыденной, словно он занимался этим всю свою жизнь. Оставив варево для свиней преть в печи, он спустился на луг к своему «Доджу», открыл багажник, перетащил расстеленный там брезент на землю, смел на него все, что было в инструментальном отсеке: ключи, ножи, гвозди, болты, ножевки, гайки, перчатки, ветошь и прочее барахло, перевязал углы и отнес узел в дом. Спустился еще раз, заглянул в салон. Кресла можно будет потом свинтить, и сделать из них мягкие стулья. Но это потом. А пока он взялся за пластиковый стол — об тот, что в доме стоит, он уже пару заноз успел посадить. И скамейки бы не забыть.

Расставляя новую мебель, он услышал, как на улице что-то громко хлопнуло. Хомяк выскочил из дверей, огляделся. Послышался новый хлопок — он шел со стороны леса. Никита перехватил топор в руку, пробежался чуть вниз по склону холма и обнаружил между кустов рябины деревянную крышку. Стоило ее приоткрыть — в лицо пахнуло холодом.

— Да это же ледник! — сообразил Хомяк, оттаскивая крышку и заглядывая внутрь. На полках, над глыбами запасенного с зимы льда, стояли деревянные миски, кадушки, свисал крупный свиной окорок. — Ага!

Тушу забитого утром кабанчика Никита торопливо перенес сюда же, затем перетащил свежепойманную рыбу.

— Коптильню надо будет сделать, — наметил себе он. — Или поискать сперва: наверняка у хозяев имелась. И погреб поискать, где они картошку, да капусту хранили. Так, что теперь? А, свиней покормить!

Войдя в дом, Хомяк обнаружил в углу дома незамеченный раньше ухват. Подивившись своему ротозейству, он подхватил инструмент, отодвинул заслонку и… В печи стояло два горшка! И огонь горел ровный, словно кто-то минуту назад дров подкинул.

Никита выпрямился, посмотрел по сторонам. Нет, дом пустой.

— Сено не забыть убрать, — мысленно отметил он, потом подхватил-таки ухватом горшок с варевом для свиней и вынес на улицу остывать: чертовщина — чертовщиной, а свиней кормить нужно. Вернувшись в жилище, он прошелся по полу, внимательно глядя под ноги: наверняка ведь подпол должен быть, в котором овощи хранятся. Подпол действительно нашелся — в дальнем от печи углу. Здесь, на земляном полу, в нескольких загородках оставались с прошлогоднего урожая репа, свекла, десяток средних капустных кочанов, луковые и чесночные косы.