Нопэрапон или По образу и подобию - Олди Генри Лайон

Впрочем, Вовка не оставлял попыток завлечь жену в лоно рукомесла:

– Таня, ну глянь! Нет, ты глянь – ну красиво же! Смотри: он его… а тот ушел в сторону и… ну куда же ты?!

Татьяна вскользь бросала взгляд на экран, но крепыши в кимоно ее не вдохновляли, и она спешила ретироваться из комнаты.

Собственно, Вовка все равно тут же забывал о ней, уткнувшись носом в экран.

Сын, Саша-Санька-Шурик, как ни странно, к отцовским кассетам тоже особого интереса не проявлял. На тренировки вместе с отцом ходил, по утрам шумно дышал и дергался, доводя до инфаркта кошку Франьку, а к фильмам оставался равнодушен. Да и сами тренировки в последнее время забросил: на носу выпускные в школе, а там – в институт поступать. Занятия, репетиторы – головы поднять некогда!

Сам заявил, открытым текстом: «Вот поступлю, время появится – опять заниматься пойду. А пока – учиться, учиться и еще раз учиться, как написал ваш вождь, расписывая американский „Паркер“!»

Пошутил, значит.

Итак, жизнь шла своим чередом: сын готовился к выпускным и одновременно – вступительным экзаменам, муж ходил на очередную работу (устроился наконец в какой-то более или менее приличный лицей – по крайней мере, деньги там платили вовремя); вечерами Вовка посещал тренировки или дома запоем смотрел кассеты, запас которых неуклонно рос, – жаль лишь, что времени этим самым кассетам он уделял все больше и больше. Нет чтоб жене или сыну! А то ведь даже не на тренировки убегает – чушь всякую по ящику часами смотрит! И это взрослый человек, пятый десяток разменял!..

Пару раз Татьяна замечала, что муж, надев кимоно, что-то отрабатывает перед экраном. Раньше такого за ним не водилось: рукомашество и дрыгоножество – отдельно, просмотр – отдельно. Но все лучше, чем просто в экран пялиться! Вот если б еще не засиживался за полночь…

Или теперь уже не «засиживался», а «запрыгивался»? «задрыгивался»?..

Тогда-то и прозвенел первый звонок.

До Татьяны, замотанной делами и семейным бытом, не сразу дошло: вот уже без малого две недели муж, что называется, сачкует исполнение супружеского долга! То на усталость сошлется, то вообще ложится в постель, когда она, Татьяна, давно уже третий сон видит… А ведь раньше впору было перед подругами хвастаться: мой-то, мой-то!.. ну, не тот, что в юные годы, но все-таки – орел!

Грех жаловаться!

И, словно почувствовав молчаливое удивление жены, Вовка в ближайший вечер, виновато глядя мимо законной супруги, заявил, что некоторое время будет спать в гостиной.

На диванчике.

Тут уж мужу был учинен допрос с пристрастием: что, мол, жену на видео променял? Или домахался ногами-то, отдавил причинное место?

Или другую себе нашел, помоложе?!

Заметим со всей честностью: последнее предположение вслух произнесено не было. Так, повисло в воздухе ощутимой тенью. Но именно оно и обосновалось наиболее прочно, проросло сорным семенем в глубине Татьяниной души, которая отныне была не на месте. Вовка, правда, пытался втолковать супруге что-то насчет новой системы тренировок, при которой, мол, нужно три месяца воздерживаться от «ну, ты понимаешь…», – потому как иначе не будет завершен цикл преобразований внутренней энергии. Зато потом, когда этот самый цикл успешно завершится и встанет ребром… то есть даже не ребром, а просто встанет, да еще как, Великим Змеем Кундалинь!..

Весь этот бред Татьяна попросту пропустила мимо ушей. С мужем она теперь держалась холоднее обычного (хотя завтраки-обеды готовила по-прежнему и одежду стирала вовремя), – зато присматривалась к супругу очень даже внимательно.

И сразу же не замедлили обнаружиться и другие странности, кроме манкирования супружеским ложем и ночных видеосеансов с народными танцами по ковру. Кстати, вначале Татьяна заподозрила было: Вовка, почуяв седину в бороду, смотрит по ночам никакие не учебные фильмы, а самую что ни на есть банальную порнуху. Однако пара разведвылазок опровергла это предположение на корню: вместо голых баб на экране честно мелькал очередной мужик-мордобоец, а муж старательно выплясывал босиком, подражая мужику.

Полное отсутствие криминала.

Зато выяснилось, что Вовка внезапно перестал здороваться со знакомыми за руку и обзавелся шляпой, которой сроду не носил. Муж всегда гордился своей закалкой, чуть ли не круглый год ходил с непокрытой головой, лишь в самые лютые морозы позволяя себе натянуть на уши кургузый «петушок», – и действительно простуживался редко. Теперь же при любом удобном и неудобном случае он нахлобучивал на голову свежекупленную шляпу серого фетра – и при встречах подчеркнуто-вежливым жестом приподнимал ее над лысиной. У Татьяны создалось впечатление, что шляпа и была приобретена с единственной целью – легализовать отсутствие рукопожатий.