Десятое правило волшебника, или Фантом - Гудкайнд Терри

Бежать от сестёр невозможно.

Глянув вверх, она увидела тёмную тень сестры, что спускалась по лестнице.

— Улиция, — позвала та голосом сестры Цецилии. — все комнаты наверху пусты. Там нет ни одного постояльца.

Сестра Улиция в зале прорычала проклятие.

Тень сестры Цецилии сползла по лестнице и заполнила дверной проём, подобно самой смерти, окидывающей пристальным взглядом мир живых. Снаружи кричала и рыдала Эмми. От боли и ужаса она никак не могла ответить на вопросы, которые громко и отчётливо задавала сестра Улиция.

— Ты же не хочешь, чтобы твоя мама умерла? — спросила от двери сестра Цецилия, и в голосе её не было ничего, кроме мертвенного спокойствия.

Она бывала не менее злой и жестокой, чем сёстры Эрминия и Улиция. А её манера говорить тихим ровным голосом порой была даже более ужасающей, чем грозный рык сестры Улиции. Эрминия тоже предпочитала говорить на повышенных тонах, добавляя в голос некоторое количество желчи. Сестра Тови же обладала болезненным пристрастием к порядку и дисциплине, которые старалась привнести даже в пытки. И Кэлен давным-давно поняла, что, несмотря на различия, все эти женщины способны причинить невообразимые мучения, чтобы добиться того, чего хотели.

— Ведь не хочешь? — повторила сестра Цецилия ровным невозмутимым тоном.

— Отвечай, — шепнула Кэлен в ухо девочки. — Прошу тебя, ответь на вопрос. Пожалуйста.

— Не хочу, — девочке удалось справиться с собой.

— Тогда скажи нам, где Тови.

В зале за спиной сестры Цецилии мать девочки жутко захрипела потом затихла. Кэлен услышала глухой удар, когда женщина рухнула на деревянный пол. В доме воцарилась полная тишина.

В тусклом мерцающем свете позади сестры Цецилии возникли ещё две тени и Кэлен поняла, что Эмми никогда больше не ответит ни на один вопрос. Сестра Цецилия скользнула в кладовку ближе к девочке, которую Кэлен продолжала держать в объятиях.

— Все комнаты пусты. Почему у вас в гостинице нет постояльцев?

— Никто не приехал. — Девочка начала оправляться от шока. — Известия о захватчиках из Древнего Мира напугали всех.

Кэлен знала, что это правда. Покинув Народный Дворец Д`Хары они пробирались на юг по реке на маленьком судёнышке через отдалённые глухие районы. Тем не менее, в пути они не раз натыкались на отряды армии Императора Джеганя либо проходили через деревушки, где побывали эти скоты. Злодеяния множились и распространялись подобно погибельному ветру.

— Ну и где же Тови? — спросила сестра Цецилия.

Загораживая девочку от сестёр, Кэлен глянула на них, сверкнув глазами.

— Она же ещё ребёнок! Оставьте её!

На неё обрушилась волна боли. Казалось, каждую частицу каждого мускула яростно разрывает на части. На мгновение она забыла, где находится, и что случилось. Комната закружилась. Её спина врезалась в буфет с силой, способной дробить кости. Горшки, кастрюли, сковородки каскадом посыпались вниз, подпрыгивая и звеня, покатились по деревянному полу, усыпанному осколками тарелок и чашек.

Кэлен швырнуло на пол лицом вниз. Зазубренные осколки посуды порезали ей пальцы, когда она безуспешно попыталась смягчить падение. Что-то острое, словно бритва, резало сбоку язык — это длинный осколок стеклянного стакана проткнул ей щёку. Она сжала челюсти, ухватила стекло зубами и сделала усилие, чтобы выплюнуть острое, как кинжал окровавленное стекло.

Она растянулась на полу ошеломлённая, сбитая с толку, совершенно неспособная собраться с мыслями. Из горла вырывались звуки, напоминавшие хрюканье, когда она безуспешно попыталась пошевелиться. Затем она обнаружила, что, издав те самые звуки, она не в состоянии вдохнуть.

Каждая частица воздуха, исторгнутая со стоном, была для неё потеряна. Все её мускулы напряглись в попытке удержать в лёгких воздух. Боль пронзала все её внутренности, парализовывала, не давала перевести дыхание.

В отчаянии она задыхалась, безуспешно пытаясь втянуть в себя хоть глоток воздуха, выплёвывала кровь и острые осколки стекла. Она только начинала чувствовать боль от осколка, всё ещё торчащего у неё из щеки. Она не могла даже представить, как попытается подняться, как заставит тело двигаться, как избавится от осколка стакана.

Она повела глазами вверх. Тёмные силуэты собрались вместе — это сёстры окружили девочку. Они тащили её, толкали в спину, двигая к тяжелой колоде для рубки мяса, стоящей посреди кладовки. Две сестры держали руки девочки, а сестра Улиция присела перед ней на корточки, чтобы было легче заглянуть ей в глаза полные паники.

— Ты знаешь кто такая Тови?

— Старуха! — выкрикнула девочка. — Старуха!

— Правильно, старуха. Что ещё ты знаешь о ней?

Девочка хватала воздух, не в состоянии выговорить ни слова.

— Большая. Она была большая… И старая. Она была слишком большая, чтобы ходить быстро.

Сестра Улиция наклонилась совсем близко и схватила девочку за тоненькую шею.

— Где она? Почему её здесь нет, хотя она должна была встречать нас? Куда она девалась?

— Она ушла, — заплакала девочка. — Ушла.

— Почему? Когда она была здесь? Когда уехала? Почему она уехала?

— Несколько дней назад, она была здесь. Она жила у нас некоторое время. Но несколько дней назад…

Сестра Улиция с гневным криком схватила ребёнка и швырнула о стену. Невероятным усилием Кэлен поднялась, опёршись на руки и колени. Девочка сползла вниз, на пол. Не обращая внимания на дрожь и слабость, Кэлен поползла по битому стеклу и черепкам и прикрыла своим телом тело девочки, которая заплакала, не понимая, что происходит.

Рядом послышались шаги. Кэлен увидела, как рядом с ней в пол вонзился огромный топор. Девочка закричала и попыталась вырваться, но Кэлен продолжала прикрывать её собой, прижимая к полу.

Тени приближались, и пальцы Кэлен сомкнулись вокруг деревянной рукояти тяжёлого топора. Она не рассуждала, её действия были машинальными: есть угроза — должно быть оружие. Она словно наблюдала со стороны за женщиной, совершающей эти действия.

Ощущение оружия в сжатой руке давало какое-то внутреннее удовлетворение — её кулак напрягся вокруг рукояти, гладкой от крови. Оружие означало жизнь. Вспышки молний отражались от гладкой стальной поверхности. Когда сёстры подошли достаточно близко, Кэлен резко подняла руку, чтобы нанести удар. Но прежде чем ей это удалось, она всеми внутренностями почувствовала внезапный толчок, словно здоровенное бревно протаранило ей живот, с силой отшвырнув на другой конец комнаты.

Удар о стену ошеломил её. Казалось, кладовка осталась далеко-далеко, на дальнем конце длинного тёмного туннеля. Боль затопила всё её существо. Она попробовала поднять голову, но не смогла. Её затянула тьма.