Женщина с берега - Сандему Маргит

Посмотрев на солнце, Нетта сказала:

— День уже на исходе.

— Да, — сказала Мали. — Едем дальше!

— Мне тоже так кажется, — улыбнулся Андре. — Но если вы подождете меня немного, я последую вашему примеру.

И он спустился к реке.

Когда он вернулся, все сели в машину.

— Если все уже помочились, мы снова можем продолжать эту рискованную поездку, — сказала Мали.

— Как ты можешь, Мали! — укоризненно произнесла Нетта, но все тут же рассмеялись.

Мали была в хорошем настроении и пела всю дорогу. Выбор ее песен был весьма сомнительным, и Андре пришлось прервать концерт.

И тут Нетта вспомнила:

— Я еще не нашла время, чтобы прочитать твои бумаги! Мне постоянно что-то мешало.

— А я обещал Мали рассказать ей во время поездки о Людях Льда, — сказал Андре. — И я буду теперь рассказывать вам обеим, но это долгая история.

— Поездка тоже будет долгой, — ввернула Мали. — И поскольку вам не нравится мой песенный репертуар, послушаем тебя.

Они опять засмеялись. В своей вульгарной речи Мали использовала выражения, свидетельствующие и о чувстве юмора, и, одновременно, о способности схватывать на лету изысканные слова.

— Да, было бы прекрасно, Андре, если бы ты рассказал нам об этом, — сказала Нетта, с удовольствием произнося его имя. — Кстати, вы не обратили внимание на то, что по дороге мы не встретили ни одного автомобиля?

— Да, и в этом нет ничего странного, здесь же такая глушь! — сказал Андре. — Ведь даже на пути из Кристиании в Трондхейм я встретил всего несколько машин, зато… здесь очень много повозок, запряженных лошадьми.

— Заметно, — констатировала Мали.

Эти повозки были для них большой проблемой, вернее, это их автомобиль был большой проблемой для возчиков, в особенности, когда автомобиль проезжал мимо них. Приходилось долго потом успокаивать лошадь. Дороги не были еще приспособлены для езды на автомобиле. Часто приходилось тащиться позади какой-нибудь телеги или кареты до тех пор, пока дорога не становилась шире и не появлялась возможность объехать перепуганную лошадь и сердитого крестьянина.

Андре начал рассказывать. Он начал с истории Людей Льда. Он полагал, что Нетта тоже заслуживает того, чтобы узнать эту историю, хотя сама она и не имела отношения к их роду.

Он думал, что обе дамы будут скептически смеяться, услышав о вещах сверхъестественных, но ошибся. Возможно, здесь сыграло роль то уважение, которое обе испытывали к нему, во всяком случае, обе слушали очень внимательно, сопровождая наиболее драматические места возбужденными возгласами.

Несколько раз Мали перебивала его вопросом:

— Неужели я тоже из рода Людей Льда? А Нетте оставалось только сожалеть о том, что она не относится к числу этих людей.

— Теперь я начинаю понимать необходимость найти потомков Кристера Грипа, — сказала Нетта, когда Андре подошел уже к концу этой длинной истории.

— Да, — согласился он и добавил: — Смотрите, как здесь красиво!

Они ехали теперь по лесной дороге, поднимающейся по склону холма.

Андре продолжал:

— С одной стороны, мы должны быть готовы к появлению на свет меченых и избранных, а с другой — собраться воедино, в случае если проснется Тенгель Злой. Но Людей Льда поджидает множество других опасностей!

Говоря это, он даже не подозревал, насколько он был прав.

— А теперь я расскажу о рукописи, написанной бабушкой Мали, Герд Свенсдаттер, — сказал он. — Хотите послушать об этом?

— Да, — разом ответили они.

При каждом движении Нетта ощущала боль в затылке, голова у нее болела так, что в глазах темнело. Но она не хотела ничего пропускать.

Андре пересказал им, насколько он сам запомнил, историю о девственницах из Варгабю.

— Жаль, что вы сами не прочитали это, ведь я рассказываю так сухо, — по ходу дела заметил он. — Вам не мешало бы как-нибудь взглянуть на этот рассказ, в особенности тебе, Мали.

«Ах, это „как-нибудь“ ко мне уже не относится, — печально подумала Нетта. — Я для них чужая, да и поездка скоро подойдет к концу…»

Но обе они внимательно слушали предание о девах. И когда Андре закончил, они некоторое время молчали, пытаясь разобраться во всем, понять смысл этого предания. Начинало уже темнеть, лес становился мрачным.