Проклятье хаоса - Сальваторе Роберт

Она будет его королевой, решил Руфо. Выбранное им существование станет куда полнее, когда Даника перейдет на его сторону.

Образ королевы показался Руфо еще слаще, когда он представил, какую боль это причинит Кэддерли.

Как ни страстно вожделел Руфо Данику, еще сильнее он желал причинить вред Кэддерли. Он представит Данику, свою Данику, молодому жрецу, и невыносимой пыткой обернется для юноши знание того, что в итоге жизнь Кэддерли была лжива.

Ниточка слюны побежала из полуоткрытого рта вампира, так он погрузился в свои фантазии. Нижняя губа задрожала, когда он сделал скользящий шаг вперед. Руфо почти забыл собственные рассуждения и готов был прямо здесь и сейчас взять бесчувственную Данику.

Но он очнулся, одернул себя и, оборачиваясь к Хистре, жалкому израненному существу, стоящей рядом с ним в комнате, выглядел неуверенным.

– Ты присмотришь за ней, – велел он.

– Я голодна, – заметила Хистра, косясь на Данику.

– Нет! – прорычал Руфо, и один лишь звук его голоса отбросил низшую вампиршу на шаг назад. – Ее ты есть не станешь! И если придет кто-нибудь еще и выскажет подобные желания, хорошенько предупреди, что я его уничтожу!

Недоверчивое шипение сорвалось с ярко-красных губ Хистры, она яростно, как затравленный зверь, переводила взгляд с Руфо на Данику.

– Ты позаботишься о ее ранах, – продолжил Руфо. – И если она умрет, муки твои будут вечны!

С этими словами полный уверенности хозяин выскользнул из комнаты, направляясь к винному погребу, чтобы провести там дневные часы, собираясь с силами.

Он заметил тусклый силуэт невидимого бесенка, сидящего на своем шестке в углу, и мимоходом кивнул. Если что-то вдруг пойдет не так, Друзил предупредит его телепатически.

Сознание возвращалось к Данике медленно и болезненно. А когда разум девушки наконец пробудился, пришли не менее мучительные мысли о резне в лагере, о бедной Дориген и о том, что Библиотека Назиданий пала. Кошмарные сны сопровождали Данику до самого пробуждения, и глаза она открыла резко, как от толчка.

В комнате стоял полумрак, но не непроглядная тьма, и через секунду Даника вспомнила, что ее захватили в плен глубокой ночью, и догадалась, что следующий рассвет уже близок. Она задышала ровнее и попробовала отделить реальность от жутких ночных образов.

И поняла, что сама реальность стала кошмаром.

Руки Даники внезапно взвились вверх – от движения по ноге пробежали болезненные судороги – и схватились на горло, нащупывая точечки ран. Убедившись, что кожа осталась гладкой, девушка немного расслабилась.

Но где она? Даника попыталась приподняться на локте и снова упала на спину, как только Хистра, «благоухающая» вонью паленой кожи, подскочила к ней и взглянула на добычу сверху вниз.

Оставшаяся на затылке кожа Хистры, изодранная до предела, не способна уже была поддерживать мышцы лица, так что оно провисло, словно вампирша надела мягкую маску, которая слишком велика ей. А эти жуткие глаза! Казалось, они сейчас вывалятся из обожженных глазниц, упадут на грудь Даники и покатятся по ней, точно следуя контурам ее тела.

Даника постаралась не показать своего облегчения, когда отвратительное чудовище попятилось. Девушка увидела, что лежит в одной из библиотечных комнат, возможно, в личных покоях самого декана Тобикуса, поскольку все стены тут были отделаны великолепным черным деревом. У противоположной стены стоял огромный круглый стол, покрытый богатой гобеленовой скатертью, у другой расположился кожаный диван. Даже кровать отличалась несказанной роскошью – по ощущениям. Это была пышная постель с расшитым пологом на четырех столбиках, мягкая, как пуховая подушка.

– Значит, ты жива, – полным яда голосом прошипела Хистра.

Даника понимала, в чем причина ее ярости: они с Хистрой еще при жизни вампирши стали соперницами. Хистра как-то попыталась – безрезультатно – очаровать Кэддерли, Даника с ее необычными, миндалевидными глазами цвета корицы и растрепанной копной светлых волос, по всем меркам, была прелестна. Хистра же, несмотря на догматы своей религии, не любила красивых женщин, особенно когда они были соперницами – а соперницами они были всегда.

Теперь Хистра превратилась в безобразное чудовище, карикатуру на свою прежнюю красоту. И хотя в данном противостоянии она, несомненно, пользовалась своим преимуществом, подпитываемым слабостью избитой Даники, факт уродства ставил ее в оборонительную позицию и делал ситуацию взрывоопасной.