Проклятье хаоса - Сальваторе Роберт

Открыл глаза юноша, когда сук под ним приподнялся, будто ожил. Дерево расцвело вовсю, на каждой ветке покачивались огромные яблоки. Одно уже было в руке Айвэна, и он откусил сразу половину.

Вид у дворфа, однако, был кислый, и вовсе не из-за вкуса.

– Думаешь, я ем, чтобы потолстеть, чтобы из меня получилась волчья еда повкуснее? – совершенно серьезно спросил он и запустил увесистым огрызком в нос ближайшего волка.

Пайкел визжал от удовольствия; Кэддерли с трудом мог поверить в то, что сделали они с Пайкелом. «А что они сделали?» – удивлялся молодой жрец, поскольку не видел никакой пользы от преждевременно расцветшего дерева. Яблоками, конечно, можно швырять в волков, но вряд ли это поможет отогнать стаю.

Дерево качнулось снова, словно вздыхая, потом снова, и еще раз, и еще, а затем, к удивлению всех сидящих на нем, кроме, естественно, Пайкела, яблоня ожила, ожила не как растение, а как разумное подвижное существо!

Ветки приподнялись и взмахнули, обрушив страшной силы град яблок на волчью стаю. Хуже того – для волков, конечно, – нижние сучья потянулись, колошматя зверей, ломая им лапы или расшвыривая по сторонам. Билаго чуть не свалился с дерева, после чего упал животом на свою ветку и отчаянно обвил ее руками. А вот Айвэн пересчитал все сучья до самой земли, но сразу же вскочил с топором наготове, ожидая, что дюжина волков сейчас прыгнет на него, норовя разорвать глотку.

Шейли мгновенно оказалась рядом с ним, но дворф не нуждался в защите. Волки были слишком заняты, пытаясь увернуться и сбежать. Секунду спустя Пайкел, Кэддерли и, наконец, Билаго (спустившийся только потому, что все-таки не удержался на шаткой ветке) стояли около Айвэна. Несколько из ближайших волков попытались все же начать нерешительную атаку на группку, но пятеро друзей были хорошо вооружены и умели сражаться, так что они легко справились с остатками рассеянной стаи.

Вскоре все закончилось, несколько волков лежали мертвыми на земле, все прочие скрылись из виду. А дерево вновь стало просто деревом.

– Твоя магия выиграла для нас время и пространство, – поздравила Шейли Кэддерли.

Юноша кивнул, но затем взглянул на Пайкела, зеленобородого «ду-ида», ухмыляющегося от уха до уха. Кэддерли не знал, какую роль сыграла в этом оживлении его работа, а какую – Пайкела, но сейчас было не время исследовать эту загадку.

– Если они вернутся, используй фляжку, – предложил Билаго, направляясь к Кэддерли.

Кэддерли секунду рассматривал худенького алхимика и сообразил, что Билаго не вооружен.

– Используй ее сам, – сказал он, – но только если это будет действительно необходимо. Мы вынуждены путешествовать в темноте, друг мой, и я подозреваю, что нам понадобится любое оружие, какое только мы сможем найти.

Билаго закивал, соглашаясь, хотя и не знал, не мог знать глубины той тьмы, о которой говорил Кэддерли.

Так получилось, что им не потребовалась фляга Билаго той ночью, да и какое-то другое оружие тоже. Шейли немедленно повела всех в путь обратно на запад, к сосновому бору, где они и провели оставшиеся ночные часы – пять друзей и Персиваль, зорко несущий свою вахту на верхних ветвях.

Кэддерли мог лишь предполагать, что они серьезно ранили Руфо, поскольку вампир не нашел их. С одной стороны, это, конечно, хорошо, но молодой жрец не мог отделаться от мысли, что если Кьеркан Руфо не с ними, он может быть с Даникой.

Кэддерли не спал почти до самого рассвета, и лишь на исходе ночи усталость, наконец, одолела его.

Потерянная душа

Цоканье Персиваля объявило о наступлении нового утра и пробудило несчастного Кэддерли от неспокойного сна, полного кошмаров. Однако, открыв глаза навстречу яркому рассвету, юноша мало что помнил из этих жутких видений, ибо они принадлежали лишь мраку ночи.

Все же молодой жрец знал, что снилась ему Даника, и эта мысль лишала его присутствия духа. Ведь пока он лежит здесь, купаясь в утренних лучах, его милая Даника там, в Библиотеке, в руках злобного Руфо.

Библиотека.

Кэддерли трудно было думать об этом месте. Оно служило ему домом столько лет, с самого детства, но время это, кажется, так давно ушло. Даже если сейчас все окна и двери Библиотеки Назиданий широко распахнутся, здание все равно останется обителью теней и ночных кошмаров.

От тягостных мыслей Кэддерли отвлек грубый голос Айвэна – дворф командовал, восседая на настиле из переплетенных ветвей чуть ниже юного жреца.