Последний Дозор - Лукьяненко Сергей Васильевич

– Кажется, я знаю, что произошло, – сказал я, набирая номер. – Кажется, Инквизиция здесь ни при чем.

– Слушаю тебя, Антон, – ответил Гесер. Вроде как не разбудил я его. Хотя… в Москве еще вечер.

– Гесер, мне нужно поговорить с кем-то из европейского трибунала. Немедленно.

– С кем-нибудь из магистров? – уточнил Гесер.

– Да уж не с помощником ночного сторожа!

– Подожди минутку, – спокойно сказал Гесер. – И не прерывай потом связь.

Ждать пришлось минуты три. Все это время мы стояли и смотрели на затихающий водоворот Силы. Зрелище и впрямь было феерическое. На это землетрясение скорее всего истратили какой-то древний и мощный амулет. Вроде тех, что есть в спецхранах Инквизиции.

– Меня зовут Эрик, – раздался в трубке уверенный, сильный голос. – Я слушаю вас, Светлый.

– Господин Эрик. – Я не стал уточнять, какой пост он занимает в Инквизиции. Они там очень не любят раскрывать свою иерархию. – Я нахожусь сейчас вблизи города Самарканда в Узбекистане. У нас чрезвычайная ситуация. Не могли бы вы сообщить, направляла ли Инквизиция своего сотрудника Эдгара?

– Эдгара? – задумчиво спросил Эрик. – Какого?

– Честно говоря, никогда не знал его фамилии, – признался я. – Бывший сотрудник московского Дневного Дозора, перешел в Инквизицию после процесса Игоря Теплова в Праге…

– Да, да, да, – оживился Эрик. – Эдгар. Конечно же. Нет, мы его не направляли в Самарканд.

– А кого направили?

– Не знаю, в курсе ли вы, Антон, – с нескрываемой иронией произнес Эрик, – но европейское бюро Инквизиции занимается Европой. И еще Россией в силу двойственности ее географического положения. Брать под свой контроль происшествия в Азии, где расположена страна Узбекистан, у нас нет ни сил, ни желания. Вам надо связаться с азиатским бюро Инквизиции. Сейчас оно расположено в Пекине. Вам подсказать номер?

– Нет, спасибо, – ответил я. – А где сейчас находится Эдгар?

– В отпуске. Уже… – последовала короткая пауза, – месяц. Что-то еще?

– Маленький совет, – не удержался я. – Проверьте, где находился Инквизитор Эдгар во время известных вам эдинбургских событий.

– Подождите, Антон! – Эрик утратил невозмутимость. – Вы хотите сказать…

– Я закончил, – буркнул я в трубку.

И Гесер, который, конечно же, слушал разговор с первого до последнего слова, немедленно отключил Эрика. Сказал:

– Поздравляю, Антон. Одного из трех мы вычислили. Ты вычислил.

– Спасибо за сим-карту, – ответил я. – Если бы она не искажала позиционирование – я был бы уже мертв.

– Вообще-то она должна придавать убедительность твоему голосу при телефонных разговорах с людьми, – сказал Гесер. – А сбой позиционирования – побочный эффект, мне никак не удается от него избавиться. Все, работай! Мы немедленно займемся Эдгаром.

Я задумчиво посмотрел на трубку. Отключил телефон и спрятал в карман. Пошутил Гесер про убедительность или сказал правду?

– Эдгар, – удовлетворенно произнес Алишер. – Все-таки Эдгар! Я знал, что Темным нет веры. Даже Инквизиторам.

На плато демонов мы выехали в половине четвертого утра. По пути миновали крошечный поселок в горах – меньше десятка глинобитных домишек чуть в стороне от дороги. На единственной улочке горел костер, вокруг него теснились люди – десять – двадцать человек, не больше. Видимо, землетрясение напугало обитателей горного аула, и ночевать в домах они боялись.

Машину по-прежнему вел Алишер. А я дремал на заднем сиденье и думал об Эдгаре.

Что заставило его пойти против Дозоров и Инквизиции? Почему он нарушил все мыслимые запреты и привлек к своим интригам людей?

Непонятно! Эдгар был карьеристом, как все Темные, не без этого. Он мог пойти на убийство. Он на все мог пойти, чего уж тут говорить, у Темных нет моральных запретов. Но чтобы сотворить такое, чтобы поставить себя в оппозицию ко всем Иным, – тут надо совершенно сойти с ума от жажды власти. А Эдгару все-таки хватало прибалтийской сдержанности. Десятилетиями ползти вверх по карьерной лестнице – легко. Поставить все на одну карту? Немыслимо.

Что же такое он узнал о Венце Всего? Какие данные откопал в архивах Инквизиции? Кого еще сумел привлечь? Темный вампир и Светлый целитель. Кто они? Откуда? Почему пошли на сговор с Инквизитором? Какие общие цели могут быть у Темного, Светлого и Инквизитора?

Впрочем, насчет цели я не слишком-то обольщался. Цель всегда одна и та же. Могущество. Сила. Власть. Можно говорить, что мы, Светлые, другие. Что нам не нужна власть ради власти, а только чтобы помочь людям. И это, наверное, правда. Вот только власть нам все равно нужна. Каждому Иному знакомо это сладкое искушение, это восхитительное чувство собственного могущества: и вампиру, впивающемуся в девичье горло; и целителю, мановением руки спасающему умирающего ребенка. Какая разница, для чего, – каждый найдет, как употребить обретенное могущество.

Меня куда больше тревожил другой момент. Эдгар участвовал в истории с книгой «Фуаран». Он общался с Костей Саушкиным.

И это опять же возвращало меня к незадачливому юноше Виктору Прохорову. К мальчику Вите, дружившему с мальчиком Костей…

Все снова и снова указывало на Костю Саушкина. Что, если он смог каким-то образом спастись? На остатках Силы поставил вокруг себя какой-нибудь Щит, доступный вампиру, и просуществовал достаточно, чтобы создать портал и исчезнуть из горящего скафандра? А потом связался с Эдгаром!

Нет, конечно, такого быть не могло. Инквизиция очень серьезно проверяла этот вопрос. Впрочем, если Эдгар уже тогда начал двойную игру? И фальсифицировал результаты расследования?

Все равно не складывается. Зачем ему спасать вампира, за которым он только что охотился? Спасать, а потом идти на сговор. Что мог ему дать Костя? Без «Фуарана» – ничего! А книга погибла, это совершенно точно. За ней следили не менее тщательно, чем за Костей. Тем более что и магическими средствами зафиксировали ее уничтожение – выброс Силы при разрушении такого мощного и древнего артефакта ни с чем не спутаешь.

В общем, по всему выходило, что Эдгар спасти Костю не мог – это раз, и необходимости в этом не испытывал – это два.

И все же, все же, все же…

Алишер остановил джип, выключил мотор. Наступившая тишина показалась оглушительной.

– Кажется, приехали, – сказал он. Погладил руль, одобрительно сказал: – Хорошая машинка. Не ожидал, что доедем.

Я повернулся к Афанди – но тот уже не спал. Смотрел, поджав губы, на причудливые каменные фигуры, разбросанные впереди.

– Так и стоят, – сказал я.

Афанди с непритворным испугом посмотрел на меня.

– Я знаю, – пояснил я.

– Плохая вышла история, – со вздохом произнес Афанди. – Некрасивая. Недостойная Светлого.