Последний Дозор - Лукьяненко Сергей Васильевич

Знал я отца Аристарха – редчайший случай, когда православный священник ухитряется совмещать свою сущность Иного с верой, да еще и пытается вести какую-то миссионерскую деятельность среди Темных. Месяц назад с ним разговаривал. Почему же не знал про самоубийство – а если отбросить словесную шелуху, то так оно и есть, – Полины Саушкиной?

Не хотел – и не знал. Все просто.

Третий щелчок «мыши» – третий файл.

Разумеется.

«Саушкин Геннадий Иванович…»

Я застонал, обхватив голову руками.

Дурак! Дурак! Дурак!

Не важно, что, согласно досье, у Саушкина-старшего четвертый вампирский уровень, что он «не охотился», «не состоит», «не замечен».

Эдгар тоже никогда не числился среди Высших. А гляди-ка – сумел даже под ударом четырех амулетов исхитриться и сказать лишь часть правды.

И я понял эту правду именно так, как хотелось мне. Моим комплексам, страхам, переживаниям.

Зря винит себя мальчик Андрей, выловленный из Чистых прудов после тесного знакомства с Геной Саушкиным. Он не виноват в гибели своего учителя и своего товарища.

А вот я виноват. Уперся в фамилию «Саушкин», будто в барьер какой-то. И не решался сделать хоть шаг в сторону.

Вначале я хотел распечатать лист. Потом понял, что ждать тридцать секунд, пока принтер продует свои печатающие головки и изготовится печатать, не могу.

Выскочил из кабинета и кинулся вверх по лестнице.

Вот тут меня ждал капитальный облом. Гесера на месте не было. Нет, конечно, я понимаю, иногда ему тоже надо отдыхать, но почему именно сейчас? Как не везет…

– Антошка, привет. – Из дверей своего кабинета вышла Ольга. – Ты что такой… взбудораженный?

– Где Гесер? – завопил я.

Секунду Ольга задумчиво смотрела на меня. Потом подошла, аккуратно прижала ладонь к моим губам, сказала:

– Борис спит. Он с того дня, как вы из Узбекистана вернулись, домой ни разу не уходил. Час назад я его загнала в постель, применив все возможные женские хитрости.

Выглядела Ольга замечательно. Над ее прической явно поработал хороший парикмахер, кожу покрывал великолепный золотистый загар, косметики было совсем чуть-чуть – лишь чтобы оттенить красивый разрез глаз и сексапильную припухлость губ. И пахло от нее чем-то очень дорогим, цветочно-пряным, жарким и манящим.

И впрямь применяла все возможные хитрости.

Ну ничего, я ее видел совсем другой. И не только видел – сам был в этом роскошном теле. Ощущения познавательные, хоть и не рискну сказать, что я по ним скучаю.

– И если ты, Антон, будешь сейчас вопить, звонить Боре, требовать от него немедленно прибыть на работу – я тебя превращу в кролика, – сказала Ольга. – Я только пока не решила, в настоящего или в плюшевого.

– В надувного из секс-шопа, – сказал я. – Не пугай, это все одинаково невозможно.

– Думаешь? – Ольга прищурилась.

– Думаю. А если уж тебе так хочется попрактиковаться в боевой магии – у меня есть для тебя кандидат на роль мишени.

– Кто? – просто спросила она.

– Высший вампир. Тот, который орудовал вместе с Эдгаром. Тот, который сегодня порвал наших на Чистых прудах.

– Кто? – с напором повторила Ольга.

– Саушкин.

По лицу Ольги пробежала легкая тень. Она мягко взяла меня под руку, сказала:

– Антон, у всех у нас в жизни бывают трагические события. Порой мы теряем друзей, а порой и врагов, но все равно виним себя…

– С Гесером психотерапией занимайся! – рявкнул я. – Это Геннадий Саушкин! Старший Саушкин! Отец Кости!

– Мы его проверяли, он четвертый уровень… – начала Ольга. И замолчала.

– Тебе объяснить, как легко вампиру повысить свой уровень? – спросил я.

– От четвертого до Высшего… но пропали бы десятки людей, мы бы заметили…

– Значит, не заметили! – Я схватил ее за руку. – Ольга, один шанс на тысячу… но вдруг он еще у себя дома? Вдруг его можно застать врасплох?

– Пошли. – Ольга кивнула. – Надеюсь, ты еще помнишь свой старый адрес?

– Вдвоем?

– Я полагаю, что двое Высших Светлых способны одолеть одного вампира. В конторе одна молодежь, не тащить же с собой пушечное мясо?

Несколько секунд я смотрел ей в глаза. Там плясали задорные огоньки… что, Ольга, засиделась на руководящей работе?

– Пойдем, – сказал я. – Пойдем вдвоем. Хотя мне это очень напоминает начало голливудского боевика.

– В каком смысле?

– Ну, в том, что нас будет ждать засада. Или ты окажешься тем самым Светлым, кто помогает Эдгару и Геннадию.

– Дурак. – Ольга даже не обиделась. Но пока мы спускались вниз, ехидно сказала: – Кстати, мы тут на всякий случай проверяли даже Светку.

– И что? – поинтересовался я.

– Не она.

– Это радует, – согласился я. – А тебя проверили?

– Всех Высших Светлых проверили. И в России, и в Европе, и в Штатах. Не знаю, кого там Фома углядел в Сумраке, но у всех Высших – стопроцентное алиби.

Никогда не стоит возвращаться к домам, где жил раньше. Никогда и ни за что – пока не разбил старческий маразм, заставляющий улыбаться и пускать слюни при виде песочницы во дворе родительского дома.

Я смотрел на свой старый подъезд и думал, что прошло не так уж и много лет… даже по обычным человеческим меркам. Восемь лет назад я выходил из подъезда этой скучной типовой шестнадцатиэтажки, чтобы отправиться на очередную охоту за вампирами. Я не знал тогда, что встречу Светлану, которая станет моей женой, что у нас родится Надька, что я стану Высшим…

Но уже тогда я был Иным. И знал, что надо мной живут Иные – семья вампиров. Законопослушных, хороших вампиров, с которыми я довольно долго ухитрялся дружить.

Пока не убил своего первого вампира.

Что ж, все когда-то случается в первый раз.

– Пошли? – сказала Ольга.

И меня опять болезненно ударили воспоминания. Мальчишка Егор, он тогда был даже младше стажера Андрея, так удачно скопировавшего ауру, и тоже чуть не стал жертвой вампиров. И мы с Ольгой, первый раз работавшие в паре, идем по его следу… Гесер тогда ухитрился вывести Ольгу из-под страшного наказания, заточения в чучеле совы…[12]

– Дежа-вю, – сказал я.

– С чего бы вдруг? – спросила Ольга рассеянно. Она живет на свете так долго, что могла уже и позабыть то приключение… – А! Вспомнил, как Егора выслеживали? Кстати, я недавно узнавала, парень в цирке работает, представляешь? Иллюзионист!

– Пошли, – произнес я.

Ольга молодец. Она не боится теней своего прошлого. Напротив, если чувствует себя виноватой за Егора, то не выпускает его из-под контроля.

Мы сели в лифт, и я надавил кнопку десятого этажа. Поднимались в полном молчании. Ольга явно настраивалась, собирала Силу. Я разглядывал свои пальцы. Лифт за эти годы поменяли, заменили на «вандалостойкий», с металлическими стенами и кнопками. Поджигать, как раньше, пластиковые кнопки зажигалкой у малолетней шпаны теперь не получалось, поэтому на кнопки была налеплена жвачка.