Последний Дозор - Лукьяненко Сергей Васильевич

Я хочу понять. Я хочу отгадать загадку Мерлина. Сильным, как он, мне никогда не стать, но хотя бы в интеллекте с ним я могу потягаться?

Хочется верить, что могу…

Иди вперед, коль ты силен, как я; иди назад, коль ты, как я, умен.

Ну вот. Мы опять пришли к этой фразе. Тут смысл более-менее ясен. Сильный может пойти вперед и достигнуть цели путем Мерлина. Умный вернется и выберет окольный путь.

Начало и конец, глава и хвост, все слито воедино…

Это все лирика, пожалуй. Альфа и омега, начало и конец. Глава и хвост? Может, это намек на голема на пятом слое Сумрака?

Так, над этой строчкой надо подумать серьезнее. А что там в конце говорилось?

В Венце Всего. Так жизнь и смерть неразделимы.

Пожалуй, это уже относится к области применения. Жизнь и смерть неразделимы. Ушедшие в Сумрак Иные смогут ожить, вернуться в наш мир… Интересно, а оно им надо? Томаса-Рифмача пришлось чуть ли не за руку утаскивать, так ему хотелось остаться, вкусить радости магического рая.

Я представил себе, как воскрешенный Костя начнет орать на отца: «Я у тебя просил меня воскрешать?» Может такое быть?

Не знаю. Ничего не могу понять. Ох, вряд ли Томас прав. Он в ловушке своей мечты, как Эдгар и Геннадий ослеплены своей. Не показался мне особо восторженным обитатель Сумрака, что когда-то давным-давно сумел выйти на первый слой, да еще и указать мне путь к штабу Темных… спас, можно сказать. Интересно, кто он был и зачем помог? Как вообще узнал из своих призрачных глубин мироздания о происходящем?

Вопросы, вопросы, и нет на них ответов…

Начало и конец, глава и хвост, все слито воедино…

Вот здесь, пожалуй, что-то есть. Глава и хвост, вот кто не дает покоя! У кого там голова была с хвостом сращена? Ну, если не рассматривать всерьез чудо-голема с зубами на обоих хвостах…

Кстати, а почему бы не рассматривать его почти всерьез?

Не для себя, конечно. Для нашего дорогого Последнего Дозора.

Итак, Венец Всего скрыт в теле этой несчастной двухголовой твари. Где-нибудь посередине. Где начало одной половины и конец другой. Где глава и хвост неразделимы… Иди назад, то есть на пятый слой, там и найдешь!

А ведь очень убедительно получается. Если говорить с серьезным лицом. Руны у них нет, и вряд ли Эдгар ее сумеет достать. Пусть попробуют уничтожить голема, сотворенного Мерлином!

Конечно, если в брюхе ползающего уродца и впрямь найдется Венец Всего – это будет… это будет очень обидно.

Но я сомневаюсь в таком исходе.

– Улыбаешься, – сказал Геннадий. – Что задумал?

– Тише, – сказал я. – Я воспаряю духом. Лучше возьми мне коньяка.

Геннадий сжал зубы и замолчал.

За размышлениями и в коконе полной тишины я совсем упустил момент взлета. Посмотрел в иллюминатор – мы были уже высоко, за первым слоем облаков. Тьфу ты, всюду теперь видятся слои, которые надо преодолевать…

Нет, что-то меня все-таки цепляло в этой строчке. Глава и хвост, так? Я про это слышал. В магии? Да нет, скорее в фольклоре. В каких-то верованиях… Ну да, конечно! Египетские, а позже и европейские мифы. Алхимические трактаты. Буддизм – в виде колеса Сансары, перерождения…

Уроборос.

Змей, пожирающий свой хвост.

По коже у меня пробежал холодок. Ох не зря Мерлин поставил на страже пятого слоя двуглавого змея… Венца в нем, конечно, нет.

А вот намек был, да еще какой явный!

Начало и конец. Сам себя порождает, оплодотворяет и убивает. Вечная и неизменная сила, растворяющаяся в пространстве и вновь восстанавливающаяся, бесконечный круг времени, защита от хаоса и тьмы, ограждающая Вселенную, объемлющая и поддерживающая мир, несущая жизнь в смерть, а смерть – в жизнь, одновременно неподвижная и движущаяся…

Смерть и возрождение.

Бесконечный поток Силы, умирающий и возрождающийся…

Я понял.

Я все понял.

Пальцы задрожали, я вцепился в подлокотники. Поймал подозрительный взгляд Геннадия и сказал:

– Летать боюсь. Возьми коньяка, а? Будь человеком, хоть ненадолго.

Геннадий молча приподнялся, жестом позвал стюардессу.

Уроборос.

Начало и конец. Смерть и жизнь. Кольцо Силы, удерживающее Вселенную.

Я все понял. Первым после Мерлина. Есть чем гордиться, если останусь в живых!

– Ты что-то придумал, – сказал Эдгар. Привстал, перегнулся через спинку кресла, с любопытством заглянул мне в глаза: – Эй, Антон! А ведь я был прав, у тебя есть какая-то мысль.

– Есть. – Я не стал отнекиваться. – Эдгар, я все-таки тебя еще раз хочу спросить… ты уверен, что извлекать ушедших – безопасно? Ты же знаешь, что такое Тень Владык?

– Знаю. – Эдгар помрачнел. – Это ушедшие маги, призванные с пятого слоя, где они уже могут существовать более-менее долго. Вырванные из родной среды, накачанные Силой, обезумевшие… уничтожающие все вокруг с неслыханной жестокостью. Антон, не надо сравнивать насильственное извлечение и использование ушедших с их воскрешением. Знаешь, если тебя разбудить ночью, стукнуть по голове, облить дерьмом и начать орать что-нибудь в ухо – ты тоже начнешь буйствовать.

– Значит, вы решили твердо… – Я помолчал. Не следовало «сдаваться» сразу. Эдгар не сможет прочитать мои мысли, я все-таки Высший, но вот почувствовать ложь в интонациях, в выражении лица он способен. И Геннадий – тоже. – Эдгар, каковы мои гарантии?

– Какие еще гарантии? – поразился он.

– Гарантии того, что, когда я все вам объясню, ты не прикажешь взорвать бомбу в Москве. И что ты снимешь с моей шеи Кота Шредингера.

Эдгар усмехнулся:

– Многого хочешь.

– Многое даю, – ответил я с теми же интонациями.

– Клятва Светом и Тьмой тебя устроит?

– Эдгар! – холодно сказал Геннадий. – У всего есть границы!

– Клянусь Светом, Тьмой и равновесием между ними, – размеренно заговорил Эдгар, вытягивая руку в промежуток между мной и Геннадием, – что, если ты поможешь нам овладеть Венцом Всего, я сниму с тебя Кота Шредингера, не отдам приказа на взрыв в Москве и позволю сразиться с Геннадием один на один. Если ты победишь, я не буду больше чинить препятствий тебе и твоей семье, если не подвергнусь с вашей стороны нападению. Если ты проиграешь, я обязуюсь не предпринимать ничего по отношению к Светлане и Наде. Опять же – если они не нападут на меня сами. Клянусь!

На его ладони возник шарик, наполовину светящийся, а наполовину черный, будто всасывающий в себя свет. Шарик медленно вращался, свет перетекал в тьму, а тьма – в свет.

– Одно уточнение, – сказал я. – Что значит «если помогу овладеть»? Это когда?

– Когда Венец будет в наших руках.

– Не согласен. – Я покачал головой. – Есть серьезные шансы, что вы все погибнете, доставая Венец. А снять Кота может только тот, кто его ставил. Мне не улыбается провести остаток жизни без всякой магии и с этой дрянью на шее.