Второе правило волшебника, или Камень Слёз - Гудкайнд Терри

— Но время еще есть. Сестры вернутся не раньше, чем через несколько дней. Мы успеем найти Зедда.

— Надеюсь, что так и будет. Действительно, надеюсь. Я знаю, ты мне не поверишь, но мне так же, как и тебе, не хочется, чтобы Ричард снова надел ошейник и оказался лицом к лицу со своим безумием. Но если вы не успеете улететь к Зедду, обещай, что не позволишь ему отвергнуть третье предложение сестер Света.

Из глаз Кэлен снова брызнули слезы. Она знала, что Ричард возненавидит ее за это. Он подумает, что она предала его.

— А как же клеймо? — неуверенно спросила она. Денна ответила не сразу.

— Клеймо приму я. — Голос ее был едва слышен. — Я отправлюсь к Владетелю вместо него. — По щеке призрака скатилась искрящаяся слеза. — Но сделаю это только, если буду наверняка знать, что у него будет шанс остаться в живых.

Кэлен недоверчиво посмотрела на нее.

— Ты сделаешь это ради него? — прошептала она. — Почему?

— Потому что он, после всего, что я с ним творила, пожалел меня. Только он старался облегчить мои страдания. Когда Даркен Рал избил меня, он плакал и приготовил мазь, чтобы унять боль, хотя я никогда не прекращала пытку, даже если он умолял меня об этом. Никогда. Более того, после всего, о чем я тебе рассказала, он простил меня. Он понял, какие муки мне пришлось пережить. Он надел на шею мой эйджил и обещал помнить обо мне, помнить о том, что я больше, чем просто Морд-Сит, помнить о том, что я — Денна. — Еще одна искорка упала на землю. — И еще потому, что я люблю его. Даже в смерти я люблю его. И хотя я всегда знала, что этой любви никогда не бывать взаимной, я все равно его люблю.

Кэлен посмотрела на Ричарда, беспомощно лежащего на спине, посмотрела на черное кровоточащее клеймо у него на груди. Раскрашенный глиной, он был похож на злобного дикаря, но он не был дикарем; он был самым добрым человеком из всех, кого Кэлен знала. И в этот миг она поняла, что готова сделать все, что угодно, лишь бы его спасти. Все, что угодно.

— Да, — прошептала она, — Я обещаю. Если мы не найдем Зедда прежде, чем сестры придут в третий раз, я заставлю его надеть ошейник, чем бы мне это ни грозило. Даже если он возненавидит меня. Даже если это меня убьет.

Денна протянула к ней руку.

— Здесь, между жизнью и смертью, клянусь сделать все, чтобы спасти его.

Кэлен посмотрела на протянутую к ней руку.

— Я все равно не могу тебя простить. И никогда не прощу.

Денна ждала, не опуская руки.

— Единственное прощение, в котором я нуждалась, мне было уже даровано.

Кэлен еще раз взглянула на ее руку и наконец протянула навстречу свою.

— Клянусь спасти того, кого мы любим.

Их руки соприкоснулись. Воцарилось молчание. Потом Денна убрала руку:

— Пора. Время его истекает.

Кэлен кивнула.

— Когда он очнется, позаботься о нем. Клеймо исчезнет, но рана останется. И она будет очень глубокой.

Кэлен снова кивнула.

— Здесь есть целительница. Она его вылечит.

Глаза Денны были полны сострадания.

— Спасибо тебе, Кэлен, за то, что ты любишь его достаточно сильно, чтобы ему помочь. Да хранят вас обоих добрые духи. — Она улыбнулась слабой, испуганной улыбкой. — К сожалению, я больше не увижу добрых духов, иначе непременно попросила бы их позаботиться о вас.

Кэлен молча коснулась руки Денны, в душе молясь, чтобы той достало сил. В ответ Денна погладила ее по щеке и повернулась к Ричарду. Ее рука легла на клеймо и словно бы растворилась в нем. Грудь Ричарда поднялась.

Лицо Денны исказилось от боли. Она откинула голову, и крик ее поразил Кэлен в самое сердце. А потом она исчезла. Ричард застонал. Кэлен бросилась к нему. Она плакала.

— Кэлен? — прохрипел он. — Кэлен, что случилось? Мне больно... Мне очень больно...

— Лежи спокойно, любимый. Все хорошо. Я здесь, и ты в безопасности. Сейчас тебе помогут.

Он кивнул. Кэлен бросилась к двери и распахнула ее. Старейшины, собравшись в кружок, сидели почти у порога.

— Скорее! — закричала Кэлен. — Отнесите его к Ниссел! Нет времени звать ее сюда!

Ричард пошевелился, и Кэлен подняла голову. Прежде чем остановиться на ее лице, его серые глаза пробежались по комнате.

— Где мы?

Она легонько погладила его по плечу:

— У Ниссел. Она лечила твой ожог.

Он коснулся повязки у себя на груди и поморщился:

— И давно? Сколько сейчас времени?

Кэлен протерла глаза и посмотрела на приоткрытую дверь, в которую вливался тусклый утренний свет.

— Рассвело час или два назад. Ниссел спит в задней комнате. Она всю ночь провозилась с твоей раной. Старейшины все снаружи. Они так и не уходили с тех пор, как тебя принесли.

— Принесли? Когда это было?

— В полночь.

Ричард опять огляделся.

— Так что же произошло? Здесь был Даркен Рал... — Он взял ее за руку. — Он коснулся меня. Он... он меня заклеймил. Куда он ушел? И что было потом?

Кэлен покачала головой:

— Не знаю. Он просто исчез.

Ричард до боли стиснул ей кисть.

— Что значит «исчез»? Вернулся обратно в зеленый свет? Назад в Подземный мир?

Она схватила его за пальцы:

— Ричард! Мне больно!

Он сразу разжал руку.

— Прости. — Он положил ее голову на здоровое плечо. — Я не хотел. Прости, пожалуйста. — Он шумно вздохнул и добавил:

— До сих пор не могу поверить, что я оказался таким дураком.

Кэлен поцеловала его в шею:

— Мне было не так уж и больно.

— Я не об этом. Быть настолько тупым, чтобы вызвать его из Подземного мира! А ведь меня же предупреждали. Я должен был задуматься. Я должен был отказаться! А я, как дурак, думал только об одном и забыл, что в мире есть и другие вещи! Только сумасшедший мог это сделать!

Кэлен вздрогнула.

— Не говори так, — шепнула она. — Ты не сумасшедший. — Она встала и посмотрела на него сверху вниз. — Никогда не смей так о себе говорить!

Он уселся напротив нее и опять поморщился, коснувшись своей повязки. Его пальцы пробежали по ее щеке и коснулись волос. Ричард улыбнулся, и от этой улыбки у нее защемило сердце.

Он поглядел ей в глаза.

— Ты самая прекрасная женщина в мире. Я тебе уже говорил об этом?

— Тысячу раз.

— И это правда. Я люблю твои зеленые глаза и твои волосы. У тебя самые лучшие волосы, какие я видел. Я люблю тебя больше всего на свете.

Кэлен старалась удержать слезы.

— Я тоже люблю тебя больше всего на свете. Пожалуйста, Ричард, пообещай, что ты никогда не усомнишься в моей любви. Что бы ни случилось.

Он погладил ее по щеке.

— Обещаю. Клянусь, что никогда не усомнюсь в твоей любви. Что бы ни случилось. Годится? А в чем дело?