Вспомни о Флебе - Бэнкс Иэн

Юнаха-Клосп осматривал на вагон-реактор. Сначала он был недоступным, но робот в конце концов отыскал путь через кабельную шахту.

Он долго бродил по длинному вагону и выяснил, как функционировала эта система: абсорбирующие плиты предотвращали перегрев реактора, мощная экранировка урана должна была защищать чувствительные к излучению тела гуманоидов.

Теплообменные трубы отводили тепло реактора к батареям маленького бойлера, где оно двигало парогенераторы, передающие энергию на колёса поезда. Очень уж примитивно, подумал Юнаха-Клосп. Сложно и примитивно одновременно. Многое могло выйти из строя, несмотря на все предохранительные устройства.

Но если ему и людям придётся ехать в этом архаичном атомно-пароэлектролокомотиве, будет разумно ограничить себя энергией главной системы. Робот решил про себя, что согласен с мнением Оборотня: идиране, должно быть, сошли с ума, когда пытались запустить в работу весь этот старый металлолом.

— Они в этих штуках спали? — спросила Йелсон, увидев сеть. Они с Хорзой и Бальведой стояли в дверях большого спального зала давно умерших людей, когда-то работавших в Командной Системе. Бальведа попробовала одну из сеток. Они были похожи на открытые подвесные маты, натянутые между прикреплёнными к потолку скобами. Примерно сотня их заполняла помещение, как рыбацкие сети, вывешенные для просушки.

— Можно подумать, что они считали их удобными, — сказал Хорза и огляделся. Мозгу здесь спрятаться негде. — Уходим! — сказал он. — Бальведа, идёмте.

Бальведа отпустила сетку, и та закачалась. Она охотно узнала бы, нет ли где-нибудь здесь действующей ванны или душа.

Он ухватился за пульт, подтянулся изо всех сил и втащил тело на сиденье. Используя затылочные мускулы и болевшую ослабшую руку, он перевалил себя в кресло. Он двигал и вращал своё туловище. Одна из ног осталась висеть на нижней стороне сиденья. Он закричал и едва не свалился вниз. Наконец он устроился наверху.

Он посмотрел над плотно теснившимися регуляторами через бронестекло в широкий туннель перед поездом. На чёрных стенах светились лампы; стальные рельсы, сверкая, змеились вдаль.

Квейанорл рассматривал это тихое, спокойное место, и его охватило маленькое и злобное чувство победы. И он тут же вспомнил, зачем сюда приполз.

* * *

— И тогда это будет он? — спросила Йелсон. Они были в рубке управления, где контролировались сложные функции самой станции. Хорза включил несколько экранов и проверил показания, а теперь сидел на пульте и использовал дистанционно управляемые камеры станций, чтобы осмотреть все коридоры и помещения, туннели, шахты и пещеры. Бальведа села во второе большое кресло, забравшись в него с ногами, как ребёнок в кресле для взрослых.

— Да, — подтвердил Хорза. — Эта станция отпадает; если мозг не прячется в одном из поездов, то его здесь нет.

Он переключился на камеры других станций и просматривал их в порядке возрастания номеров. На станции «пять» он задержался и посмотрел с потолка пещеры на тела четырёх меджелей и обломки примитивной боевой машины, которую построил мозг. Потом попробовал камеру станции «шесть»…

Они ещё не нашли меня. Я не могу их как следует слышать. Всё, что я слышу, — их мелкие шаги. Я знаю, что они здесь, но не могу сказать, что они делают. Удастся ли мне обмануть их? Я обнаружил детектор массы, но потом его сигнал снова исчез. Там есть ещё один. Он у них с собой, здесь, но не может как следует функционировать. Возможно, я обманул их, как и надеялся, и этот поезд спасёт меня. Какая ирония.

Они взяли в плен идиранина? Я расслышал в их шагах какой-то другой ритм. Все идут пешком или у некоторых антигравы? Как они сюда добрались? Может, это Оборотни с поверхности?

Я готов отдать половину моего накопителя информации за нового робота. Я в укрытии и одновременно в ловушке. Я не могу видеть и по-настоящему слышать. Ничего не могу, только чувствовать. Ненавижу. Я хочу знать, что происходит.

Квейанорл уставился на регуляторы. До появления людей они с Ксоксарлом выяснили массу их функций. Теперь он должен попытаться все вспомнить. С чего следует начинать? Неуверенно покачиваясь в предназначенном для другой расы сиденье, он протянул руку. И перебросил ряд переключателей. Вспыхнули огоньки; он услышал щелчки.

Так трудно вспомнить. Он трогал рычаги, переключатели и кнопки. Измерительные приборы и шкалы перескочили на новые значения. Замерцали экраны; начали мелькать цифры. Загудело и запищало. Без особой уверенности он решил, что находится на верном пути.