Реквием машине времени - Головачев Василий

Иван осторожно просунул его в щель, нажал и тут же отскочил.

Что-то щелкнуло, и стена стала крениться в его сторону, пока не повернулась на невидимых осях горизонтально. За стеной открылся серый пыльный коридор, пустой и длинный, уходящий в абсолютный мрак. Иван, подивившись простоте выхода и собственному везению, перебежал в коридор, но стена так и осталась висеть параллельно полу, удерживаемая неведомой силой.

Иван поискал глазами источник света: это был прямоугольный пролом в стене коридора, на высоте полутора метров. Иван заглянул в пролом и увидел еще одну комнату, с потолка которой свисала густая бахрома паутины. По всей видимости, и эта комната не заканчивала здания, в котором очутился Иван, потому что и здесь источником света была лишь трещина в стене. Всхлипы в коридоре слышались явственней, но определить, откуда они доносятся, было невозможно. К этим звукам прибавился еще один — еле слышное «хриплое дыхание». Иван несколько минут прислушивался к звукам, склонив голову к плечу, не нашел в них ничего угрожающего, но машинально взвесил в руке «дубинку». Приключение затягивалось, и пришла уверенность: впереди еще много сюрпризов и открытий. Во всяком случае, Иван точно знал, что это не сон.

Поколебавшись, в каком направлении идти, он выбрал «путь к свету» — в коридор можно было вернуться в любой момент. Иван влез в пролом, покачал головой: стена была толщиной в метр; интересно, чем можно пробить в ней аккуратную двухметровую дырку. И в это время где-то зловеще закричал паук: длинный, с завываниями крик, закончившийся визгливым лаем! От неожиданности Иван дернулся вперед и вывалился с другой стороны стены на что-то живое и мягкое. Новый крик, человеческий!

Чьи-то кулаки ударили Ивана в грудь, забарабанили по лицу!

Он поймал эти кулаки, рявкнул:

— Отставить! С ума сошел?!

Человек перестал кричать и вдруг заплакал. Женщина?!

— Вы?.. Вы?.. Я думала… Кто вы?

Иван встал, нашел выпавший фонарь и зажег свет. Перед ним сидела, скорчившись, вжимаясь в стену… Тая! По ее перемазанному сажей и пылью лицу текли слезы, оставляя светлые дорожки.

— Тая?!

Девушка перестала плакать, подняла голову. Иван поспешно отвел луч фонаря в сторону, потом направил вверх.

— Ив… Ив-ван? — заикаясь, недоверчиво спросила она. — Ты жив? О Господи! — И бросилась к нему на шею, целуя, плача, приговаривая: — Ванечка! Хороший мой!.. Живой!.. Ванечка…

Успокоилась она, только когда поблизости снова заорал паук. После крика из неведомых глубин здания донесся гул, вздрогнули стены, задрожал пол…

Они стояли, обнявшись, еще несколько минут, ожидая удара или грохота падающих стен. Потом Тая опомнилась и высвободилась, а Иван, спохватившись, выключил свет. Они сели, и девушка поведала ему свою короткую одиссею.

Очнулась она, как и Костров, в полной темноте, неподалеку от вертолета. Долго сидела неподвижно, потом решила обследовать комнату, но не закончила, потому что закричал паук…

— С тех пор и сижу здесь, — закончила она с дрожью в голосе и как бы случайно дотронулась до руки Ивана. — Как ты думаешь, где мы?

— Не знаю, — вздохнул Костров. — Я видел больше, но знаю столько же, сколько и ты. Где, ты говоришь, оставила вертолет?

— Там. — Тая взяла руку Ивана и указала направление. — У стены.

— Где?! — удивился Иван. — Вертолет здесь, в этой комнате?

— Ну да, почему ты удивляешься?

— Потому что я оставил его в большом зале.

Иван встал, включил фонарь и увидел у стены смятый корпус вертолета. Подойдя ближе, потрогал металлический корпус ротора, отдернул руку. Чепуха какая-то! Он точно помнил, где остался лежать вертолет, — в зале без потолка.

Иван молча передал фонарь подошедшей девушке и попытался открыть дверцу кабины — вертолет стоял на носу. Это удалось ему с третьей попытки, и, порывшись в кабине, он вытащил еще один ящичек из НЗ пилотов. Разложив на ящике те же предметы, что и полтора часа назад, он тупо уставился на них.

— Что с тобой? — тихо спросила Тая.

Иван молча достал из кармана отвертку, пассатижи, перчатки и аптечку и положил рядом с кучей таких же вещей.

— Понимаешь?

Тая отрицательно покачала головой.

— Я тоже. Получается, что было два вертолета! Откуда взялся второй, если мы летели вместе в одном?

Помолчали. Где-то далеко кто-то «всхлипывал и хрипло дышал» — доносились звуки, уже привычные и ускользающие от сознания. Накатило и отхлынуло чувство одиночества, заброшенности в глубинах чудовищного подземного города… Рядом стояла Тая и ждала его решений.

— Ладно, пригодится, — сказал Иван. — Потом разберемся. Возьми фонарь и аптечку, остальное мне. Ну что, пошли?

— А куда? — понизила голос Тая.

— К свету, — решительно сказал Иван. — Нет беды, у которой не было бы конца. Не бесконечен же этот пещерный город.

Через полчаса они выбрались во второй коридор, уходящий, казалось, в бесконечность что направо, что налево. Этот коридор освещался слабым мертвенно-синим светом: светились надписи на некоторых дверях. Они ровным рядом прорезали одну из стен коридора. По толстому ковру пыли Иван подошел к ближайшей двери и с недоумением уставился на светящуюся надпись.

Шрифт был какой-то странный — легкий, стремительный и красивый, и от этого русские буквы казались чужими. Впрочем, некоторые буквы в самом деле мало напоминали буквы русского алфавита.

«Стой! — вещала надпись. — Входить без ТФЗ запрещено! Сброс координат!» Буква Щ была написана как латинская W.

Иван осмотрел другие двери. Надписи на них были такими же или еще лаконичней: «Опасно! Не входить!», «Стой! Не входить!» и просто «Не входить!».

Иван оглянулся на Таю и встретил ее недоумевающий взгляд. «Черт возьми, где мы?! — с оторопью подумал он. — Что это за здание? Старый заброшенный завод по переработке чего-нибудь радиоактивного? Чушь! Такие заводы не бросают… Тогда что же? Подземные выработки? И что делать дальше?»

— Пойдем по коридору, — сказал он хрипло и откашлялся. — Куда-нибудь да придем.

Но, прежде чем выступить в поход, они привели себя в порядок. У Ивана это заняло минуту, у Таи — пятнадцать. Одета она была по-походному: сапожки, джинсы и джемпер под зеленой штормовкой. Иван был экипирован примерно так же.

Коридор был широкий, как улица, и высокий. В стену слева равномерно через каждые тридцать шагов врезались громадные черные двери с одинаковыми металлическими полосами по центру, с надписями и без них. Стена справа была серая и шершавая, вероятно, бетонная, потолок блестел, как стекло, в нем карикатурно отражались фигуры людей. Пол коридора был покрыт слоем пыли толщиной в палец, и лишь спустя час Иван обратил внимание на следы в этой пыли. Кто-то проходил здесь, большой и грузный, в ботинках пятидесятого размера с рубчатой подошвой, но с тех пор прошло уже порядочно времени — следы были припорошены пылью.