Выбор оружия - Бэнкс Иэн

Чёрт бы побрал людей! Чёрт бы побрал других! Чёрт бы побрал необходимость быть другим!

Вернёмся к девушке — почему, собственно, должны быть какие-то другие люди?

Да, у неё ещё не было большого опыта проводницы, но именно ей поручили чужака — так как её считали лучшей. Однажды она возглавит свой народ. Она чувствовала это — и ещё многое другое, прежде всего боль, когда приходилось видеть страдания других людей. Она будет ощущать чужую боль как свою, и это поможет ей пройти через все тяжёлые испытания, уготованные её племени. Она добьётся своего — как добился этого мужчина, что сидел сейчас перед ней. У неё сил не меньше, чем у чужака, а уверенность растёт в ней, подобно ребёнку во чреве. Она поднимет свой народ против завоевателей, и живущие за пределами пустыни в своём благоухающем дворце на скале падут перед ними ниц. Сила и ум женщин её племени, а также сила и храбрость их мужчин — это пустынный терновник, и он задушит в своих колючих объятиях лепестковый народ скал. Всё будет принадлежать её народу! А ей посвятят храмы.

Ложь. Эта девушка ничего не знала о своей дальнейшей судьбе. Удел порабощённого народа вряд ли мог волновать её.

Он снова расслабился, погружаясь в спокойное неистовство наркотика, балансируя на грани памяти и времени. Вряд ли ему пока удастся покинуть его пределы.

Увидеть усадьбу не удалось — мешали клубы дыма после разрыва осветительного снаряда. Тогда его взгляд обратился к огромному линкору, заточенному в своём сухопутном доке, но ему не под силу было

осознать значение, которое он имел для него на самом деле.

Он всего-навсего провёл Избранного через пустыню к Дворцу. Именно это ему поручили. Чтобы увековечить растленный род. Чтобы продолжить царство глупости. Ну, у его хозяев свои причины. А ты — бери свои деньги и беги. Только денег-то никогда не было как таковых… Было другое. Иди с нами, действуй так, как тебе хотелось бы действовать, только в больших масштабах. Мы дадим тебе то, что ты не получишь нигде и никогда — настоящее доказательство правильности твоих поступков. Ты не только отлично развлекаешься, но и трудишься на общее благо. Вперёд! И ведь он совершал все свои многочисленные подвиги, правда, не считая их таковыми, и наслаждался результатом — чувство уверенности в том, что он прав, росло в нём и крепло. А может, он не всегда был прав?

Избранного — во Дворец…

Теперь он смотрел на свою жизнь со стороны и стыдился содеянного.

Ты всегда действовал так, как этого требовали обстоятельства. Ты. применял любое оружие, какое только было в твоём распоряжении. Ты шёл к цели, и никакие препятствия не могли тебя остановить.

Он ещё раз попробовал, надеясь захватить воспоминание врасплох — устремиться мыслью к тому сгоревшему особняку, сгоревшей беседке, затонувшему каменному судну — но память не вынесла такой тяжести — и он снова оказался брошенным в ничто, приговорённым к забвению своих мыслей.

Эй-эй! Это всего лишь сон. Он знал, что если откроет глаза, то увидит сидящую перед ним девушку, встретит её пристальный взгляд. В определённом смысле это было самым плохим свойством этого наркотика — он отправлял тебя туда, куда ты хотел,

и мгновенно возвращал в реальность, только лишь возникало подобное желание.

Жестоко! А может, и правильно — получается, что возможность употреблять любой наркотик или комбинацию из них не столь приятна, как ему казалось раньше.

А что касается девушки… Она сплотит вокруг себя людей своего племени, и путь их будет велик и страшен, но все окажется напрасным, потому что они обречены, их след на поверхности пустыни уже заносит песком. Он, конечно, поспособствовал этому, отведя Избранного во Дворец, и тем самым запустил механизм, привёл в движение ужасную цепь событий, её звенья отозвались в его мозгу погребальным звоном.

Скоро его заберут отсюда и высадят где-нибудь ещё, а эта авантюра рассыплется в прах вместе со всем прочим. Он с удовольствием убил бы Избранного, потому что ему редко попадались на жизненном пути более глупые люди, чем этот кретин. Безмозглый юнец оставался в живых — ничего катастрофичнее представить было невозможно!

Он устремился мыслями к планете, которую некогда покинул, но был отброшен. Нас учили, что нет никаких богов, поэтому каждый должен спасать себя сам.

Он раскачивался, описывая круг и не замечая этого.

Ложь. Он плакал и кричал, падая к ногам презиравшей его девушки.

Он продолжал чертить головой круг за кругом.

Он шарил у ног девушки… Что он искал?

Ложь.

Ложь. Он продолжал кружить, рисуя свой собственный символ в тёмном воздухе между макушкой и светлым отверстием в верху шатра.

Девушка протянула руку и вытерла ему лоб, и он потерял сознанию…

Много позже он совершенно случайно узнал, что Избранного нужно было привести во Дворец только потому, что придурок был последним в роду. Избранный к тому же оказался ещё и импотентом, так что не сумел породить сильных сыновей и хитрых дочерей. Десятилетие спустя во Дворец ворвались племена, возглавляемые женщиной, которая всех своих воинов подвергла испытанию грезолистом. Рассказывали, что в своё время, наблюдая за необычным воздействием этого наркотика на чужака, она поняла истинное предназначение своего народа.

Ему нравилась эта плазмовинтовка, и он работал ею как настоящий художник, которого судьба не обделила талантом: рисовал картины разрушения, сочинял симфонии уничтожения, писал элегии истребления. Он стоял, размышляя об этом, и ветер шевелил опавшие листья у его ног.

Итак, покинуть планету не удалось — во время недолгого полёта капсула была повреждена неизвестно каким оружием — или поблизости взорвалась боеголовка. Их спасло чудо, но любимая игрушка оказалась зажатой между скафандром и корпусом капсулы. После приземления он обнаружил, что пользоваться ею больше нельзя.

Возможно, слишком много времени ушло на убеждение Бейчея, надо было просто убить старика, оставив все разговоры и уговоры на потом. Счёт шёл на секунды, нет, чёрт побери, — на миллисекунды… наносекунды.

— Они убьют тебя! Ты им нужен только в качестве союзника. Или мёртвый. Скоро начнётся война, Цолдрин, и тебе придётся либо поддержать их, либо погибнуть в результате несчастного случая. Тебе не позволят сохранять нейтралитет.

— Ты рехнулся, рехнулся, рехнулся, — старик, продолжая держать в ладонях голову Юбрель Шиол, заплакал.

Он подошёл к нему, опустился на колено и протянул Бейчею пистолет.

— Цолдрин, а для чего, по-твоему, у неё была эта штука? — Он коснулся плеча приятеля. — Неужели ты не видел, как она пыталась ударить меня? Библиотекарши, ассистентки — разве эти девушки способны на такое?

Пошарив рукой под мышкой, он вытащил букет цветов и положил его под голову девушки.

— Она была одним из твоих тюремщиков и, вероятно, в конце концов стала бы твоим палачом… Цолдрин, нам пора… Пора убираться отсюда. Уверен, с ней будет всё в порядке.

Он осторожно взял старика под мышки и поставил на ноги. Бледные веки Юбрель Шиол неожиданно затрепетали, она открыла глаза. Рука девушки медленно потянулась к воротнику, и спустя мгновение дрожащие пальцы стиснули крошечный цилиндрик лазера. Бейчей смотрел не отрываясь в её тёмные глаза, его тело перестало ему подчиняться. Девушка тем временем упорно старалась добиться твёрдости руки. Она целилась в него, в него — не в Закалве. Она целилась в него!

— Юбрель… — начал было он. Рука девушки бессильно упала. Бейчей уставился на неподвижно лежащее на дороге тело. Он потянул старика за рукав.

— Идём, Цолдрин.

— Закалве, она… она…

— Знаю.

— Закалве! Она целилась в меня!

— Пошли скорее, вон капсула.

— В меня…

— Знаю, знаю. Забирайся.

Он неподвижно замер на вершине плоского холма, окружённого другими, почти такими же высокими. Его взгляд скользил по лесистым склонам, на которых располагались странные каменные столбы и широкие постаменты — очевидно, раньше это были фундаменты каких-то сооружений. Снова перед ним распахнулись бескрайние горизонты — после столь длительного пребывания в — и от этого зрелища немного кружилась голова.

Раскидывая на ходу кучи прошлогодней листвы, он направился к тому месту, где сидел Бейчей, a рядом с ним стояла прислонённая к большому круглому камню плазмовинтовка. Капсула находилась примерно в четырёхстах футах от них, ниже по склону.

Он взял любимое оружие в руки и осмотрел его в надежде. Такая отличная штуковина! Обидно до слёз! Бейчей, кутаясь в тёплое пальто, повернулся и посмотрел на него.

— Сломана?

Он раздражённо кивнул, и его лицо зло скривилось; схватив винтовку обеими руками за ствол, раскрутил над головой и запустил в чащу. Оружие исчезло в шквале взметнувшейся листвы.

Он сел рядом с Бейчеем. Итак, пора подвести итоги: в его распоряжении только пистолет и один скафандр, капсула повреждена, модуль неизвестно где, из серьги-терминала не доносится ни звука…