Баймер - Никитин Юрий Александрович

ГЛАВА 5

Нюрка быстро и умело сменила пустые бутылки на полные. Время от времени кто-нибудь уходил потрясти ерундой, но разговор не прерывался. Я видел заинтересованные лица этих ботов, туповатых вообще-то, их бы в Испанию на корриду, чтобы тореадора погоняли, но глаза горят, хвосты крючком, готовы за мной хотя бы стул носить в зубах, раз уж патроны подавать не надобно.

– Беда еще в том, – сказал я напряженно, – что никто в мире пока еще не знает, как делать игру. Правда, для кого-то это есть великое преимущество…

Конон вскинул брови. Оглядел меня, сказал:

– Но…

– Да их делают! Но не знают, как делать правильно. Это как кино снимать знают: нужен сценарист, режиссер, оператор, актеры, каскадеры… До мелочей известно, сколько и кого в штуках. А вот игры пока все делают по-разному. В одном месте два человека в свободное от работы время создают грандиозную игру, что потрясает мир, в другом – сто высокооплачиваемых специалистов в дорогом офисе выпускают такую дрянь… А если учесть, что три года изо дня в день давали интервью, какой шедевр создают!.. И все сайты в Интернете помещали их похвальбу… Тьфу! Простите…

Он смотрел на меня неотрывно.

– А ты, значитца, знаешь?

– И я не знаю, – ответил я. – Но я не стану ждать, когда другие создадут правила. Мы с вами присутствуем при рождении величайшей из индустрий!.. Но мы можем не просто присутствовать, а принять участие. Активное.

Он все еще не отрывал от меня испытующего взора, проговорил медленно:

– Очень активное, верно? Ворваться в группу, что уже вышла на старт, растолкать локтями?

– Некого расталкивать, – объяснил я. – На весь мир существует всего несколько групп, что создают игры. А их громкие имена растиражированы вовсе не рекламой, а самими нетерпеливыми геймерами. Ведь каждую игру ждем годами!.. О такой ситуации киномагнаты могут только мечтать. На самом деле фирм, делающих игры, должно быть в несколько сот раз больше. Даже в несколько тысяч.

Сергей сказал скептически:

– Это ты загнул.

– Разве? – удивился я. – «Дайкатану», пока она делалась, мы все ждали пять лет, второго Дьяблу – четыре года, Дюка вот ждем уже пять, и неизвестно, сколько придется ждать еще… А средняя киностудия выпускает за год десятка два фильмов! Так что на беговой дорожке совсем мало участников. Да и то все любители… Скажите, Илья Юрьевич, разве вам не хочется войти по меньшей мере в группу лидеров?

Он хмыкнул.

– А ты откуда знаешь, что я сидю сложа ручки? Если бы сидел, я бы с головой к вам… Но у меня, в самом деле, дел по горло. Ну а если не по горло, то есть проекты… которые наверняка изменят кое-что в экономике, если их дотащить до конца. Только нужен глаз да глаз. Так что к вам в команду я не пойду, но участие приму. Как? Да как… ха-ха… принимают сильные дяди. Офис или деньги… Если кто из вас попадет по пьяной драке в милицию, стоит только звякнуть мне. А то и моему адвокату, я оставлю телефон.

От дорожки, картинно раздвинув цветущие кусты, в нашу сторону двигался Антон. Огромный, брызжущий энергией, он еще издали замахал руками, под ноги не смотрел, будь там даже цветы или россыпи золота, взгляд жадно прикован к запотевшим бутылкам пива у нас на столе. Нюрка как раз выгрузила новую порцию и укатила, покачивая бедрами так, что могла бы сшибить ими слона средних размеров или винтокрылого дракона.

– Я не знаю, – завопил он с пяти шагов, – что у меня за толпа идиотов?.. Те на них топоры бросают, катапульта бьет, а они хлебалом щелкают, по сторонам оглядываются: где это стучат?.. И только когда на них налетел один дурак на коне, весь в золоте, шлем с перьями, мои идиоты погнались… Ну, тот привел их к башням, а оттуда как шарахнули камнями!.. От моих только мокрые пятна. А те гады хитрые-хитрые!.. Их так просто не заманишь… Ух, я весь высох без пива… Ух… Слушай, а как с горгонами бороться? Они у меня всю рыцарскую конницу уничтожили!

Он пил из горла, пренебрегая бокалами из дорогого стекла. Помятое лицо на глазах оживало, складки распрямлялись, исчезали, словно на надуваемом резиновом шаре.

– Пошли трех-четырех лучников, – посоветовал Гриць. – Враз любую горгону за два залпа снимут.

Сергей на правах ветерана посоветовал:

– С лучниками пошли мага. Или священника, один черт. Но ставь за их спинами, чтобы мог лечить. Горгона огнем поубавит жизни твоих лучников, поубавит.

– Не меньше чем вдвое…

Антон отмахнулся:

– Да эти маги и священники ни черта не умеют. А бьют их как мух…

Я молчал, боты перебивают друг друга, лезут с советами, каждый норовит показать свои знания, свое умение руководить плановым хозяйством Средневековья и похвастать собственным полководческим гением.

Конон тихонько улыбался, посматривал на меня. Я угрюмо молчал. Так неожиданно свернувший в мою сторону разговор снова ушел на излюбленные всеми нами темы. Сергей поинтересовался:

– А до какого уровня ты их апгрейдил?

Антон удивился:

– Кого? Магов?

– Да и священников тоже, – сказал Сергей злорадно.

Антон со злостью стукнул донышком бутылки по столешнице. То-то у него на магов из бюджета средства идут, как на танки, а отдачи никакой!.. Он думал, что эта интеллигенция только для престижа, для украшения государства, а они, оказывается, еще и могучие боевые единицы?

– Сегодня же задам гадам, – пообещал он зловеще. – Я их там разнесу! Жаль, против горгон только лучники. Они ж ходят медленно, с ними моя конница теряет преимущество в скорости…

Сергей поинтересовался мирно:

– А ты драконов не выращиваешь из-за своего мирного характера?

– Дра… драконов?

Гриць вступился:

– Не дразните! Ему до драконов еще четыре или пять уровней добираться.

Осчастливленный Антон спросил прерывающимся голосом:

– Так будут еще и драконы?.. А сколько вообще уровней?

Сергей утешил:

– Ты прошел едва ли треть.

– Ура, – вскрикнул Антон. – Ура!.. Значит, еще недельки две повоюем.

– Если не два месяца, – сказал Гриць трезво. – Там уровни все труднее. К концу вообще такие, что неделю бьешься. И карты просто огромные.

Антон возопил:

– Так это ж здорово! Не скоро это счастье кончится!!!

Он поглощал пиво так, что пришлось снова позвать Нюрку, с треском чистил рутилус рутилус хеккели, ее почему-то некрасиво зовут еще и тараней, чешуя летит во все стороны, лучи заходящего солнца просачиваются сквозь зеленую крышу листьев и звучно шлепаются на столешницу красными каплями. Я тоже чувствовал приятную забалделость, тело обмякло, живот выпятился, я сидел как орангутанг, из которого вдобавок вытащили все кости. Но и в таком орангутаненном, почти омедузенном теле мозг продолжал кое-как работать, боролся с видениями, как я хватаю Нюрку за толстый зад, и когда я снова встретился взглядом с Кононом, в его глазах прочел то же самое.