Схрон - Головачев Василий

– В разведгруппе должен быть наш человек, – сказал Шахов. – Поскольку благодаря странной инициативе нашего хроногения мы не смогли помешать созданию этой группы, следует знать о каждом ее шаге, а при первой же возможности уничтожить ее.

– Человек найдется, – заверил его Тарантино.

– Скорее всего, пойду я, – буркнул Марич. – Но для уничтожения группы понадобится поддержка.

– Поддержка будет. Вслед первой мы пошлем вторую группу, целиком составленную из наших людей. Остальные продолжат подготовку взрыва Ствола. Естественно, втайне от общественности и руководства УАСС.

– Между прочим, Атанас, – повернул к Златкову голову Орест Шахов, – зачем вам понадобилось затевать всю эту кутерьму с разведгруппой?

– По двум причинам, – безразличным голосом отозвался ученый. – Первая – Ствол в настоящее время действительно представляет собой перекресток пространств с разными физическими свойствами, представляющий несомненный интерес для науки. Изучение его свойств даст нам понимание происходящих в здании процессов, позволит сделать прогноз поведения и опасности разных участков, а главное – позволит определить местоположение работающих хрономембран для их конкретного уничтожения. Вторая причина: гибель разведгруппы станет дополнительным весомым аргументом для СЭКОНа и для нас, конечно, в пользу прямого разрушения хроноускорителя как сверхопасного объекта.

Шахов ощупал рассеянно-сонное лицо Златкова своими серыми цепкими глазами, медленно проговорил:

– Да вы у нас настоящий стратег. Замысел и в самом деле хорош… если его осуществить. А мы его обязательно осуществим, не так ли, коллеги?

Агенты «хирургов» ответили дружным молчанием.

Директор УАСС Ив Костров слыл человеком жестким – по отношению к тем, кто хоть раз допустил преступную, по его мнению, халатность и разгильдяйство, и даже жестоким, если такие случаи повторялись. Наказание следовало мгновенно: работник Управления, виновный в повторном нарушении служебных правил, допустивший срыв плана или развитие аварийной ситуации, безжалостно изгонялся из рядов спасателей и безопасников или привлекался к уголовной ответственности, невзирая на ранги и былые заслуги. Поэтому окружали Кострова только люди, преданные делу, и только молодые. Сорокалетний возраст считался порогом для работников оперативных подразделений, а пятидесятилетний – для чиновников аппарата управления. Люди старше пятидесяти лет могли работать только в отделе когнитивного прогноза и эф-анализа[4] да в экспертной группе.

Когда после известных событий в Брянских лесах с появлением «санитаров», чья деятельность несла разрушения и смерть, наметилась потребность защиты руководителей тревожных служб, пытавшихся ограничить экспансию «санитаров», Костров не стал возражать против варианта личной «кольчуги» – группы телохранителей, командиром которой был назначен поручик оперативного отдела Павло Обережный. За полгода с момента создания группы директор УАСС практически не контактировал с ней и с ее командиром, исполнявшим свои обязанности с похвальной аккуратностью и мастерством. Но в последнюю неделю Костров вдруг столкнулся с назойливым вниманием поручика и насторожился. Обережный слишком часто стал запрашивать инструкции, интересоваться предполагаемыми маршрутами передвижения и даже дважды заявлялся к директору в кабинет, чтобы «лично убедиться в безопасности шефа».

Проанализировав поведение командира обоймы сопровождения, Костров связался с «погибшим» комиссаром и рассказал ему о своих сомнениях. Реакция последнего последовала незамедлительно:

– Никуда из Управления не выходи до вечера. Затем сообщи Обережному маршрут: админуправление Москвы – строительное управление – аварийный пост в Североморске у завода «СевЗУАПЛ». Остальное – моя забота.

Костров так и поступил. Закончив рутинные дела, двинулся по указанному маршруту, который проделывал нередко, и в четвертом часу дня вышел из служебного галеона с традиционной расцветкой УАСС: красный верх, синий низ, между ними белая полоса, – под Североморском, на территории завода по утилизации военных отходов прошлых столетий.

Североморск когда-то служил портом для атомных подводных лодок, сильно загрязнявших экологическую среду, а после всеобщего объединения стал первым в мире городом, где был построен крупнейший завод по утилизации отработанного ядерного топлива, оружия, транспортных средств и просто мусора. Работал завод уже три сотни лет, претерпел множество технологических изменений, но избавить планету от ядерных и химических отходов так и не смог.

У причалов охраняемой зоны № 3 до сих пор стояли подводные ракетные крейсеры типа «Тайфун», «Смерч», «Недотрога» и «Блю хоррор», терпеливо дожидавшиеся своей очереди, и почти каждую неделю чистильщики доставляли сюда с разных концов планеты найденное оружие, опасные химические и взрывчатые вещества, мины, бомбы и снаряды, столетиями прятавшиеся в земле, в глубинах океана и в космосе.

На территорию завода директора УАСС пропустил инк охраны, получивший кодовый ответ о ранге и допуске гостя. Спустя несколько секунд возле его галеона опустился один из нефов личной охраны, второй остался висеть в воздухе на высоте сотни метров, контролируя воздушное пространство.

Костров, помня наставления Ромашина, внешне спокойно и неторопливо побрел к одной из круглых цистерн угрюмого вида, диаметром около двухсот метров, торцами смотрящих в небо. Обошел старинный перегрузочный узел со стрелами кранов, подошел к длинному зданию древнего железнодорожного вокзала, и в этот момент среди телохранителей директора возникла короткая потасовка и перестрелка, закончившаяся почти мгновенной гибелью пятерки.

Действия телохранителей до этого момента полностью укладывались в разработанную специалистами и апробированную множество раз схему сопровождения ОВП[5]: двое впереди, двое по бокам, командир сзади, эшелон прикрытия и контроля сверху или, если нет такой возможности, усиливает контроль «уязвимых зон» в соответствии с местностью. Но схема не рассчитывалась на прямое предательство члена команды, поэтому была малоэффективна при появлении в группе инициатора внезапно возникшей угрозы, несмотря на компьютерное сопровождение и связь.

Огонь на поражение открыл по своим товарищам не командир отряда, как сначала подумал Костров, а один из «крабов» – членов группы, специализирующихся на прикрытии охраняемого объекта сбоку. Он был отменным стрелком и успел из «универсала» поразить трех телохранителей в голову и командира обоймы Павла Обережного в грудь; видимо, таков был план – начинал комбинацию запрограммированный смертник, а заканчивал «раненый» и потому находившийся вне подозрений командир. Однако поручик Обережный не просчитал варианта чужого вмешательства, а также того, что объект был предупрежден.