Баймер - Никитин Юрий Александрович

К концу недели Сергей сказал с уважением:

– Знаешь, яйцеголовый… Я думал, ты только с компом ладишь! Все, завтра можешь ездить уже сам. Там тебе права пришли.

– Здорово, – сказал я. – Так быстро! Где они?

– У Козаровского, ессно.

– А, черт…

Он хохотнул:

– Что, не нравится?

– А кому НКВД нравится?

– Ты прав, он чересчур. У нас тут в самом деле некоторые… но не скажешь, не скажешь! А он как ряженый. Но твои автомобильные корочки все-таки у него.

Я сказал кисло:

– Ладно, не все же одни радости. А где фотку взяли?

– Да где-то взяли, – ответил он равнодушно. – Какая тебе разница?

И вот впервые сиденье справа пусто. Бархатное шоссе стелется под колеса, я все уговариваю себя, что нельзя больше восьмидесяти… ну, пусть девяноста… но справа и слева с такой скоростью проносятся вперед машины, будто я врытое в землю дерево, все обгоняют и обгоняют, и вот стрелка спидометра уже к сотне… вот уже сто десять…

Черт, для первого самостоятельного возвращения домой многовато. Я ведь еду через всю Москву! Ну, не через всю, если честно, я живу в Южном Бутово, а это тоже по внешнюю сторону Окружной, так что можно вообще не заезжать в Москву административную. Из особняка Конона минут пятнадцать до Кольцевой, там двадцать минут по сказочной дороге и еще минут десять до моего бульвара Адмирала Ушакова.

Панель как у ракетного истребителя, полно циферблатов, везде колышутся стрелки, подсказывают, напоминают, указывают, сигнализируют. Самый крупный – спидометр, сейчас я невероятным усилием воли заставил стрелку опуститься к цифре «девяносто». Вообще-то в Москве можно только шестьдесят, гаишники не останавливают, если ненамного выше восьмидесяти, не останавливают даже с цифрой «восемьдесят девять», но едва на табло их радара показывается девяносто, тут же взмах полосатой палочки…

Справа оригинальный циферблат: всего в четверть, это показатель бензина, слева от спидометра тоже четвертушка – температура. Все цифры белые, только верхняя угрожающе красная – жарко, значитца, а та, что ниже всех, – совсем синяя. От холода, наверное.

Обе четвертушки развернуты от спидометра в стороны так, что создают единую композицию. Но между мной и этим великолепием – баранка руля, на которой лежат мои руки. Что там все эти пирамиды Хеопса и статуи фараонов, что там лувры и сикстинские капеллы, когда я вижу этот руль, над которым работали и все еще работают сотни тысяч лучших дизайнеров планеты!

Я подвигал задом, чтобы полнее ощутить то чудо, в которое всажены мои ягодицы. Это не просто кресла, это кресла, доведенные до совершенства! Их, кресла, начали делать еще при фараонах. Всяким там королям, луям и разным фараонам делали, любитель антиквариата будет ронять над ними слюни, но мы-то не идиоты, мы знаем, что то не кресла, а пеньки, на них могут сидеть только луи, которым ни разу не выпало неземное счастье оказаться в автомобиле! Здесь те же кресла-пни, которые делали для луев, а потом тысячи раз переделывали, подстраивали, улучшали, совершенствовали, проводили математические расчеты с привлечением ортопедов, костоправов, хребтопозвоночников, дизайнеров, и вот наконец созданы эти самые суперсовершенные в мире… уже язык не поворачивается назвать эти шедевры просто креслами или сиденьями! Да за них эти луи и фараоны отдали бы половину своих фараонств и луевств!

Дорога отделилась от широкого шоссе, как полоска теста в слоеном пирожке. На дороге к Бутово асфальт попроще, я с честным сердцем скинул скорость. Впереди от автобусной остановки ушел экспресс, я видел бегущую за ним девушку, но не догнала, а водитель вроде бы еще и подбавил ходу, то ли за рулем женщина, то ли знает, что у нее проездной билет.

Она оглянулась в нетерпении, увидела меня, замахала обеими руками. Я притормозил, довольно сносно остановился у бордюра. Она подбежала на длинных ногах, из моего низкого кресла ее ноги так вообще растут прямо от бюста, заглянула, прощебетала счастливо:

– Подбросишь?.. Ой, здорово!

Я открыл ей, она села на соседнее сиденье, пристегиваться не стала, ведь мы уже въезжаем в Бутово, сказала с тем же радостным оживлением:

– Все правильно: любишь кататься, люби и самочек возить! Спасибо, мне повезло, а то сейчас в переполненном автобусе спрашивала бы: простите, мужчина, вас не затруднит моя жопа?..

Я хохотнул:

– Здорово!.. Тебя где высадить?

– Поближе к Скобелевской. Я не привередливая.

– Это где?

Она удивилась:

– Не знаешь?.. Какой же ты автомобилист, ты ж по ней должен выезжать или проезжать обязательно!

– Если честно, – признался я, – то я сегодня первый раз за рулем. Без инструктора. Первый раз еду домой. Так что ты со мной рискуешь, рискуешь…

Она засмеялась, я видел боковым зрением ее румяное лицо с подведенными бровями, свежие щеки.

– Кто не рискует, тот не получает зеркалом заднего вида по морде!.. Как говорят, от несоблюдения техники безопасности человек может не только умереть, но и родиться.

По обе стороны проплывали высотные дома, у нас в Бутово все высотные, ветерок шевелит волосы, верхний люк приоткрыт, девушка щебечет, рот не закрывается ни на минуту. Говорят же, что даже если женщине нечего сказать, это не значит, что она будет молчать, но и то, что я ее подвожу, она экономит пятачок, вот и отрабатывает, создавая мне хорошее настроение шуточками, которые уже слышал, репликами, которые я сам произношу по десять раз в сутки, нормальная стандартная девчонка со стандартным набором расхожих острот, завсегдатайка дискотек, любительница вечеринок…

– Если ты пригласил девушку на танец, – слышал я веселый щебет, – и она согласилась, то не радуйся: вначале все-таки придется потанцевать. Но если есть машина, да еще такая крутая тачка, то эти танцевальные прелюдии не обязательны…

– Да какая крутая, – ответил я с неловкостью. – Обыкновенный опелек…

– Иномарка! – возразила она с почтением. – Ничего ты не понимаешь в повседневной жизни. Женщина хочет многого, но от одного мужчины, а мужчина хочет одного, но от многих женщин. Компромисс легче всего найти тем, у кого есть машина! Особенно иномарочнику. Как ты смотришь на безопасный секс?

– Безопасный секс тот, – отшутился я, – который не приводит к женитьбе.

Она засмеялась:

– Так ты еще и не женат? Осторожный… А по-моему, лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал.

– Лучше плохо, – спросил я, – чем никак?

– Почему плохо? – удивилась она. – Ты не похож на человека с подобными проблемами. У тебя здесь как?

– Ты насчет внебрючной связи?

– Тепло-тепло…

– Вообще-то генитально, – ответил я.