Нелетная погода - Бушков Александр

Задача, не исключено, не решалась оттого, что не хватало какой-то качественно иной точки зрения, какого-то нового допущения, их-то Снерг и пытался отыcкать.

Теория вероятности была святой и нерушимой, но давно уже существовал фактор, то и дело нарушавший ее постулаты и вмешивавшийся в ее существование – человек. Даже то, что он существовал такой, само по себе было нарушением правил – ведь по теории вероятности человек мог и не возникнуть на Земле…

Следовало проработать вопрос о том, что является мистикой, а что – нет. Если поразмыслить, мистикой испокон веков считалось и звалось то, что превышало на данном этапе человеческие возможности и противоречило данному уровню развития науки. Лет триста назад, во времена ироничного Вольтера, возвратом ко временам шарлатанских теорий астрологов автоматически стало бы заявление, что происходящие на Солнце процессы влияют на урожаи пшеницы в Европе и смертность среди сердечных больных в Азии или Америке. Его, утверждение это, признали бы мракобесной поповщиной из самых лучших побуждений – потому что понятия не имели о происходящих на Солнце процессах. Обманом считали и «святую» воду из серебряных сосудов – пока не отыскали механизм взаимодействия ионов серебра с водой и его последствия. И так далее. И тому подобное…

Это была мучительная ночь – теснились идеи, вспыхивали и гасли, превращались в чушь озарения, кружились загадки, всплывая из таинственного подсознания. И прошло очень много времени, прежде чем зыбкое пятнышко, облачко кружащихся искорок, превратилось в некий центр, и теперь уже вокруг него обращались, как электроны по орбитам. Факты и догадки, формировалась своя космогония, законы движения и сами орбиты, разгорелась и теперь ни за что не погасла бы крохотная стойкая звездочка, привела в порядок хоровод своих планет и заставила их признать свое старшинство…

Наступало утро, и Снерг считал, что знает все. В чем-то второстепенном он мог и ошибаться, но и мысли не допускал, что ошибся в главном. Была усталая гордость за свой мозг, был страх, что умрешь сейчас внезапно, и никто тогда ничего не узнает, было желание мчаться куда-то и кому-нибудь все выложить. И спать хотелось неимоверно.

Ничего не меняли несколько лишних часов. Снерг направился к стене, чтобы выдвинуть диван, но на полпути свернул к терминалу – «копилка» выбросила карточку. С тремя звездочками. Снерг ничуть не удивился бы, окажись она полным и безоговорочным свидетельством его правоты, но до такого было еще далеко. Совсем другое – сенсационное открытие астроархеологов на Эвридике, по Ойкумене колокольным гулом расплывается сногсшибательная новость. В другое время, всего несколько дней назад, Снерг сломя голову мчался бы на космодром, но теперь это стало лишь частным случаем, отступавшим перед значением того, что открыл он, несколько часов сна были, право слово, важнее и нужнее.

Все коммуникации, связывающие его с внешним миром, Снерг отключил, повесил на ручку двери снаружи крохотную подушечку размером с портсигар – условный знак, означавший, что владельцу кабинета необходимо выспаться, и будить его не следует ни при каких обстоятельствах. Подушечки эти рисовали на картонках или прикрепляли к ручке двери голографический проектор-крохотульку. Снергу подушечку смастерила Алена в приливе тяги к рукоделью.

Снерг плотно задернул шторы, выдвинул диван, снял туфли, расслабил пояс и повалился ничком, не расстилая постели, только сунул под щеку уголок подушки.

Уснул он почти сразу же. Ему снились Алена и разгаданная им тайна, но недолго – в полном соответствии с этой же самой тайной он вскоре увидел себя в пешем строю бронников – назревал очередной бой прошлого, на восемьдесят шесть процентов состоящего из войн…

Глава 13

Новости увлекательные и тяжелые

– Недурно, – сказал Панарин. – Какой гриб нашли, искали болид, а наткнулись…

– Ты почему таким обыденным тоном? – удивленно глянула на него Марина.

– Это я от изумления, – сознался Панарин.

Кричать нужно было благим матом, плясать и бить в ладоши, свершилось эпохальное событие – впервые в истории Ойкумены на другой планете землянами был обнаружен предмет искусственного происхождения, и какой предмет! Панарин пошарил взглядом по толпе – к тому времени приземлились все мобили, кроме их машины, – и рассмеялся, до слез, до колик в животе, согнулся пополам, упершись лбом в пульт. Его мотало от хохота.