Похититель вечности - Бойн Джон

Он расчистил немного места, я нервно присел на краешек дивана, а он устроился в позе лотоса в кресле, поджав под себя ноги, чтобы согреться. Я хотел было предложить закрыть окно, но решил, что не стоит — здесь и так не хватало кислорода, — а когда посмотрел на него, мое внимание снова привлек презерватив, жалко валявшийся неподалеку от него. Томми проследил за моим взглядом, затем взял газету, бросил ее поверх, и широко улыбнулся. Я подумал: как же долго резинка будет там валяться, погребенная под прессой, разводя на ковре колонии бог знает каких бактерий.

— У нас проблема, — сказал я, и он широко зевнул.

— Я знаю, — ответил он. — Я тоже получил письмо.

— От Хокнелла?

— Именно.

— Со сценарием?

— Он прислал его, но у меня не было времени читать. Было некогда с вечеринкой и все такое, к тому же я работаю по восемнадцать часов в день всю неделю.

— Ну а я прочел.

— И?

— О, полная чепуха, — невольно рассмеялся. — Я хочу сказать, он вообще ничего из себя не представляет. Мы не можем себе позволить продюсировать такое… — я покачал головой. — Некоторые диалоги…

Дверь одной из спален открылась, и оттуда появилась молодая женщина, облаченная в мужские трусы и майку. Она вышла не из комнаты Томми, и явно не была беременна, поэтому я понял, что это не Андреа. Она показалась мне смутно знакомой — певица или актриса, что–то в этом роде. Я знал ее по таблоидам и глянцевым журналам — ее естественной среде обитания. Она бросила на нас взгляд, плечи ее страдальчески обмякли, и она со стоном вернулась в спальню, плотно закрыв за собой дверь. Томми посмотрел, как она уходит, достал пачку сигарет и закурил. Его ресницы слегка затрепетали, когда первая порция никотина вошла в легкие.

— Это Мерседес, — пояснил он, кивнув на закрывшуюся дверь.

— Какая Мерседес? — спросил я.

— Просто Мерседес, — поджал плечами он. — Обходится без фамилии. Как Шер^[82] или Мадонна. Ты должен ее знать. Лучшие продажи среди танцевальных записей в этом году. Она здесь с Карлом и Тиной из моего шоу. Они вчера вечером пересеклись. Вот повезло ублюдку.

Я кивнул.

— Хорошо, — сказал я, не желая вникать в сексуальные экзерсисы молодежи. — Вернемся к Ли Хокнеллу…

— Да пошел он, — просто сказал Томми, отмахнувшись от меня. — Скажи ему, что его сценарий — дерьмо и нет ни малейшего шанса, что ты или я будем заниматься этим. Что там он собирается делать, идти в полицию?

— Вообще–то может, — сказал я.

— С чем? У него нет доказательств. Не забывай, ты не убивал его отца. И я тоже. Мы просто разрулили ситуацию, вот и все.

— Но это нарушение закона, — сказал я. — Послушай, Томми. Меня совершенно не заботит, что он может сделать или не сделать. В свое время мне доводилось сталкиваться с куда более крутыми мерзавцами, поверь мне, и я бывал в куда более неприятных ситуациях, чем эта. Просто мне не нравится, когда меня шантажируют, вот и все, я хочу избавиться от него. Я не люблю… сложности. Справлюсь я сам, тебе нет нужды беспокоиться, но я хотел убедиться, что ты сознаешь, что происходит.

— Отлично, спасибо, — сказал он и на минуту замолчал. Я встал, собираясь уходить.

— Как… Андреа? — спросил я, сообразив, что никогда раньше не осведомлялся о ней.

— Она здорово, — ответил он, его глаза оживились, когда он посмотрел на меня. — Уже на шестом месяце. Отлично выглядит. Она скоро придет — если хочешь, подожди немного, познакомишься.

— Нет–нет, — сказал я, надеясь преодолеть море хлама, преграждавшего мне путь к двери. — Все в порядке. Я приглашу вас обоих на ужин или еще куда–нибудь в ближайшее время.

— Отлично.

— Созвонимся, — сказал я, закрывая за собой дверь и возвращаясь в почти стерильную атмосферу лестничной клетки. Я глубоко вздохнул, выкинул из головы Ли Хокнелла до конца дня и направился вниз, к дневному свету и свежему воздуху.

— Ну как прошло? Он вел себя достойно или пытался устроить драку?

Я вздохнул и оторвал взгляд от заметок, которые делал для сегодняшнего совещания. Мне пришло на ум, что хотя я обычно оставляю дверь открытой, Кэролайн — единственный сотрудник станции, который даже не изображает попытку постучать, когда входит. Она просто врывается в кабинет, оставляя хорошие манеры по другую сторону двери.

— Мартин был мне хорошим другом, — с упреком сказал я, споткнувшись на времени. — Он — мой хороший друг. И дело тут не в достоинстве. У человека отняли работу. В один прекрасный день такое может случится и с вами, и тогда вы не будете так шумно радоваться.