Города - Райман Джефф

А потом эти прекрасные костюмы поворачиваются к камерам и машут, как астронавты. Они кладут ладони друг другу на плечи. И они танцуют в ряд, как Дороти с Железными Дровосеками ^[115].

А Джазза все таращится на развлекательную страницу.

Я говорю:

— У нас имеется одна проблема.

Мэнди отзывается звучным смешком:

— Я подумала о том, чтобы сбежать и присоединиться к ним. Похоже, они развлекаются на всю катушку.

Гас замечает:

— У этих охранников есть дети.

Судя по его виду, мне не кажется, что он сейчас глубоко симпатизирует Мэнди.

Я вмешиваюсь:

— Нам нужна информация, и мы должны ее передать полиции. Мы все должны заняться взломами. Я могу забраться в файлы «Секьюр-Ай-Ти».

Гас все еще не в духе. Он не может выбросить охранников из головы.

— Ты хочешь сказать, что компания, выпустившая в продажу эту запись, пойдет на любые расходы, чтобы помочь их семьям?

Таг спрашивает:

— А что нам надо взламывать?

Я вижу, этот улавливает суть.

— Они или купили эти костюмы, или украли их. В любом случае существует или протокол сделки, или рапорт. Производитель…

Вот так. Я запинаюсь. Мне гадко, мне по-настоящему гадко. Но отчаяние прийти не успевает, я вспоминаю название:

— «Экс-О-сейф» ^[116]. «Экс-О-сейф лимитед». Это в Портленде.

Тут встревает Мэнди:

— Лично я в первую голову забочусь о своем бизнесе, так что у меня есть кое-какие деньги. Понадобится время. — Неожиданно она опускает глаза и добавляет, понизив голос: — Может быть, я смогу взглянуть, что за ребята входят в эти команды. Согласны?

Наверное, это самый откровенный намек на извинение, на какой способна Мэнди. Ведь перед ней никто и никогда не извинялся.

— Не слишком надейся, — бросает она мне и выходит.

Я поднимаюсь и иду звонить Бесси.

— Как дела, малыш?

Ласково и рассеянно она произносит:

— А-а, Большой Папа.

Она хочет, чтобы ее голос звучал так, будто все осталось в прошлом — пересадка кожи и прочее. Но это невозможно, все случившееся никогда не уйдет в прошлое. Чувствуется, что она уверена в себе, она все понимает, и я боюсь. Боюсь, что беда сделает ее робкой — а ведь прежде она была такой прямой и открытой.

Только одно я в состоянии сказать:

— Малыш, мне так жаль! Но послушай, ты же Брюстер. Тебя ничто не выбьет из седла. Ради тебя мы доберемся до него, малыш, — обещаю я.

Я опять достаю свой транскодер, что оказывается более тонкой задачей, нежели убрать его. Снова беру очки и направляюсь в комнату Джаззы, так как намереваюсь воспользоваться для взлома его станцией. Никогда не следует менять место, откуда вы уже производили взлом. Я прохожу в его комнату, но его там нет. Я оставляю приглушенный свет, притворяясь, будто загружаю в машину свою программу, посвященную профессиональному гольфу. Деньги начинают перетекать на мой счет, только на сей раз из другого источника.

Через какое-то время я задаюсь вопросом: где же Джазза?

Я возвращаюсь в бар. Членов моей команды там уже нет. И Джаззы тоже. Господи, опять он куда-то убрел!

Я уже беспокоюсь; включаю его терминал, чтобы проследить местонахождение его браслета. Браслет выдает сигналы. Они исходят из душевой. Но душем никто не пользуется.

В нашем возрасте в подкорке неизменно сидит мысль: кто следующий? И мне кажется, что в этот раз следующим может оказаться Джазза. Я почти что вижу, как он скорчился на полу. Так что я иду в душевую, а в груди у меня как будто сжимается кулак. Я включаю свет. Джаззы все-таки нет.

Только его браслет на полу душевой.

Проклятие! Я нажимаю на кнопку звонка. Мне кажется, что проходят годы. Их эксперименты показывают, что нам всегда кажется, будто каждая секунда продолжается дольше, чем на самом деле. Наш мозг все время что-то предвидит. Он начинает отсчет времени от мысли, а не от увиденного. Поэтому я припадаю к кнопке звонка, повторяя про себя: «Давай же, давай!»

Мне вспоминаются все случаи, когда я проверял аппарат Джаззы, прежде чем отправиться спать. Аппарат говорит: Джазза в порядке и в безопасности, он в своей постели или наслаждается душем.

А раньше он так поступал? Это же Альцгеймер, они уходят, они пытаются купить мороженое посреди ночи где-нибудь на городской окраине или берут с собой пару телефонных справочников и направляются в аэропорт. Они не ориентируются, они чувствуют себя загнанными в ловушку, порой теряются и прут напролом. Они исчезают, а вам оставляют тревогу, горе и надежду — все вместе.