Города - Райман Джефф

Отношение к смерти может быть только одно: принять ее, а если вы пойдете на это в таком возрасте, как наш, то это будет означать приближение к смерти. Ты принимаешь ее, и она приходит к тебе.

Но ты получаешь нечто злое. Ты ведешь себя так, как ведут себя в мышеловке. Ты корчишься.

Я не могу сидеть спокойно. Я подпрыгиваю и прихрамываю, как будто нахожусь одновременно в состоянии наркотического и алкогольного опьянения, потому что моя комната похожа на гроб, и темно в ней так, словно моим глазам уже никогда не суждено открыться. Подпрыгивающими, судорожными шагами я выхожу в коридор, словно какая-то дурацкая кукла, которая получает импульсы к движению извне. Я прикладываюсь ребрами к стене, и меня это не заботит.

А потом я замечаю свет под дверью Мэнди. На мне нет рубашки, но мне плевать. Я боюсь. И не могу позволить себе бояться и дальше. Я стучусь к Мэнди.

— Рановато для общения, — заявляет она и рассматривает мои дряблые грудные мышцы. — Приглашаешь меня поплавать?

Она еще не смыла косметику, у нее понимающий взгляд, она потрясающе выглядит, как будто сегодня яркий, праздничный, превосходный субботний день.

Что до меня, то все окружающее начинает возвращаться к норме.

— Я… Мне только нужно поговорить. Ты не против?

— Не особенно. Ночи меня тоже нервируют.

Она выходит из комнаты и оставляет дверь открытой.

В ее комнате пахнет духами. На кровати — штук восемь игрушек… Мягкие собаки, черепахи. На полочке — огромный лиловый плюшевый медведь в целлофановой упаковке, украшенный большим лиловым бантом.

Она говорит, стуча искусственными ногтями по экрану:

— У меня ничего нет.

На какой-то момент мне кажется, что она имеет в виду: нет ничего в жизни. Потом до меня доходит: она занималась взломом. На экране — восемь стариковских лиц и фото парня, который захватывал мою внучку.

Я пододвигаю стул и снова ощущаю себя сильным.

— У меня тоже, — говорю, выражая тем самым, что ничего не обнаружил в файлах «Секьюр-Ай-Ти». — Я… Ну… Как-то удивился, что ты этим занимаешься настолько открыто.

— Смеешься? Мы пытаемся внести вклад в поимку Силуэта. Мне нужен любой снимок, какой подвернется.

Этот телеэкран прямо обращен к системе наблюдения. Я вынужден улыбнуться.

— Ты изобретательна, — говорю.

— Да неужто, правда? Как будто я без тебя этого не знаю!

Она смотрит на меня как на патологического бездельника. Она мне нравится.

— Тебе кто-нибудь говорил в последнее время, что ты умница?

Она кивает. Она согласна.

— Большинству людей чихать на то, кто ты есть, до тех пор, пока ты в состоянии платить.

— У тебя есть родные? — Я наклоняюсь вперед, втягиваясь в разговор. Мне хочется услышать ответ.

— Нет, — отвечает она беззвучно, одними губами. Она делает выдох через нос. — Зато у меня есть собственность.

— Это точно.

Я понимаю ее. Я делаю движение бровями. Как будто задаю вопрос: для чего тебе тогда заниматься взломами?

Она улавливает. Ей не нужно выслушать вопрос, чтобы ответить.

— Это помогает шарикам в голове вертеться, — говорит она. — Получше, чем беседовать с плюшевыми мишками.

— Во всяком случае, у тебя есть умный человек, с которым можно поговорить.

— Это еще кто? — Она источает презрение, предвидя исполненную эгоизма реплику.

Я опять подаюсь вперед.

— Ты.

— О. — Она опускает глаза и наконец улыбается: — Так, ладно, я умная. Благодарю. Хочешь виски, раз уж ты пришел?

— Это было бы замечательно.

— Еще несколько месяцев невробики и шестимесячный курс реабилитации восстановят нейроны, которые ты теряешь.

А я отвечаю:

— Может, я раньше умру.

Не такая уж это и шутка.

Она поворачивается ко мне со стаканом в руках.

— Надеюсь, что нет. Вот.

Мэнди рассказывает, как она приобрела земельный участок в Гоа ^[117] и продала его за фантом. Она говорит о вложениях капитала в широкополосные сети; этим она занималась, когда ей не было тридцати и когда она отошла от спортивных танцев. Она в самом деле занималась спортивными танцами. Единственное, что мне еще удается из нее вытянуть, это что она жила с матерью в трейлере, а потом ее матушка сошлась с торговцем автомобилями, и они поселились в небольшом бунгало в Джерси.

— Я забивалась в свою комнату и гоняла стрелялки на видео. Все воображала, что подстреливаю его.