Города - Райман Джефф

А когда недостаток в героине остался в прошлом, когда Поезда снова доставили запрещенное вещество, когда рабочие втайне распространили его среди местных торговцев в процессе обмена менее опасных грузов, Милагра перешла к относительно умеренным дозам; инъекции позволяли ей поддерживать свое существование вне крайностей очевидной зависимости или саморазрушения.

— Конечно, ей хотелось бы больше, — признался Зохар в доверительном разговоре с Диего, — но я ей не позволю. Я твердо держу в руках ключи от старых закромов, а поскольку работаю я один, то она и не имеет права голоса.

Диего воздержался от предположений относительно того, где Милагра могла добывать деньги втайне от Зохара.

Зохар вопреки его прежним фантазиям, работал не в «Лучших винах Ламмергейера», а в Аркаде — кегельбане Тигардена. В своем полосатом фартуке, в карманах которого было полно тяжелых мелких монет, он разменивал бумажные деньги, принимал жетоны в обмен на безвкусные призы, подметал пол, следил за исправностью автоматов, торгующих сладостями и попкорном, и обеспечивал функционирование панчборда.

— Можешь считать меня импресарио незрелости, Ди, штатным распорядителем дешевых удовольствий.

Зохар и Милагра сделались столь респектабельными по сравнению с тем, что являли собой в прошлом, что Волузия Биттерн даже не стала возражать, когда Диего предложил, чтобы обе пары вместе отметили повышение Волузии по службе. Она, недавно назначенная главой «Эсмонд кастерлайн иррегуларз», пребывала в столь приподнятом настроении, ее настолько переполняло возбуждение, вызванное новым назначением, что Диего мог бы пригласить полк тунеядцев из ночлежки и не услышать ни слова упрека.

В пятницу вечером они встретились в «Лобстер-хаусе» Фамагусты, довольно дорогом заведении, где Диего никогда раньше не бывал. Диего и Волузия появились первыми; писатель вел себя отменно галантно по отношению к брандмейстеру. Ему казалось, что его дама еще никогда не выглядела такой сексуальной. Густые волосы, все еще влажные после душа, последовавшего за актом любви, были убраны в пучок и подвязаны шелковой лентой. Шифоновое платье с цветочным узором облегало мускулистое тело, словно штукатурка кирпичную стену, а внушительная грудь смотрелась как украшение, изобретенное модным архитектором. На голых ногах были легкие туфли, каблуки которых увеличивали на два дюйма превосходство Волузии в росте. Губная помада словно призывала, чтобы ее слизали. За появлением Волузии в ресторане следили глаза всех присутствовавших.

— Макс! Где этот рак-бездельник? Он что, не знает, как управляться с собственным кабачком? У него сегодня важные гости, и они желают лучший стол в заведении!

На призыв из кухни явился Максвелл Фамагуста. Лысеющий коротышка с вытатуированными на обоих предплечьях изображениями якорей излучал жизнерадостность под стать Волузии и был, казалось, рад получить столь дерзкий прилюдный вызов.

— О, наша ужасная поливалка! Я тебя и не узнал, с чистым-то лицом! Где же твоя обычная сажа? А что это за щенок с молочными щеками? Как насчет нашего с тобой жаркого свидания?

— Ты думаешь, я способна справиться с двумя мужчинами сразу? Боюсь, Макс, ты в мою картину никак не вписываешься. Сейчас я предпочитаю только художественные натуры, в постели они куда изобретательнее. Диего в этом не хуже, чем в своих писаниях. А это значит, что он дело знает блестяще!

Сгорая от стыда, Диего принял чистосердечное рукопожатие Фамагусты и стерпел похлопывание по спине, после которого у него едва не оказались сломаны ребра.

— Желаю удачи, парень! Эта всегда должна быть довольна!

Ресторан Фамагусты помещался на риверсайдской стороне Поперечной улицы в Гритсэвидж-905. В этом здании, тыльной стороной обращенном к воде, размещались кухня и обеденный зал. Но продолжением ресторанного зала служил и прилегающий Стапель — длинный бетонный мол, ранее служивший для вспомогательных работ, но затем с помощью таких новшеств, как деревянный настил и бархатные ограждения, протянутые от одной стойки к другой, приспособленный для изысканного обслуживания. В чудесный летний вечер спрос на места за столиками под тентами на открытом воздухе был колоссальным. Макс Фамагуста провел Диего и Волузию мимо ожидающих обслуживания посетителей и устроил их за почетным столиком в конце Стапеля.

— Макс, мы ждем еще двоих.