Города - Райман Джефф

— Так это же колоссальная раскрутка для твоей книги! Репортажи в «Ятагане»! Фото Джинджерпейна! Да твое имя будет у всех на устах!

— Мэр сказал, что только автор «космогонического вымысла» сможет передать подлинную прелесть нашей поездки.

— Вот это уважение, вот это покровительство, которого ты, Ди, всегда заслуживал. Кстати, как далеко от нас Палмердейл?

— Почти в двухстах пятидесяти тысячах Кварталов. Две с половиной тысячи Районов! Скорость «Янна» — примерно сто Кварталов в час, так что путь в сторону Центра займет около двух недель. Обратный путь против течения — немного дольше. Понятно, в Метро мы доехали бы гораздо быстрее, но Копперноб просто не в состоянии умерить амбиции. Ты можешь себе представить, как мы будем вымотаны после такой долгой дороги? Нет, мы путешествуем с размахом!

— Тебе придется многое сделать до отъезда.

— Да не так уж много. Вещей у меня минимум. У Компаунса в запасе есть парочка моих рассказов, их хватит на время моего отсутствия — на один или два номера. У меня, естественно, нет протекции, чтобы продвигать свою книгу, поэтому Тиг Пинни не станет требовать моего участия в раскрутке. Нас не будет в общей сложности два месяца. В общем-то, мне нужно только навестить отца и убедиться, что миссис Лоблолли и доктор Тизел за ним присмотрят. Надеюсь, ты тоже будешь заглядывать к нему время от времени.

— Без вопросов. — Зохар помолчал, но затем все-таки решился сказать: — А ты не боишься, что он умрет, пока ты будешь в отъезде?

— Доктор Тизел считает, что он проживет дольше. А лично я думаю, что он меня дождется хотя бы для того, чтобы устроить очередную эмоциональную взбучку. Кроме того, для меня эта поездка — уникальный шанс всей жизни. Было бы непростительно его упустить.

— Да, несомненно. Что ж, выходит, у тебя хватит времени, чтобы с размахом отпраздновать это событие с друзьями. Сегодня же и начнем! Моя смена заканчивается через полчаса. Вот тебе жетоны, пойди сыграй пару ставок. Потом заедем за Милагрой и Волузией и отправимся по барам. У Уитстэнли сегодня женский вечер, играет Блекуэлдер.

— А ударные — Мьюборн?

— Кто же еще?

— Принято!

Когда друзья вышли на Бродвей, два Солнца стояли еще относительно высоко. Направляясь к дому Зохара, они болтали обо всем на свете. Диего чувствовал себя так, словно грядущая дорога перед ним и Зохаром вымощена золотом.

Наконец Зохар повернул ключ, и они вошли в квартиру.

— Милагра! Ты должна об этом узнать! Потрясающая новость!

Диего остался в передней. Зохар устремился в жилые комнаты, выкрикивая имя своей подруги. Потом повисла тишина. Наконец всклокоченный человек с лицом, напоминающим череп, появился в передней.

— Ее нет. Она все-таки добралась до всех наших сбережений. Я хранил деньги в пустом переплете — между прочим, от книги Драмгула. — Зохар попытался изобразить улыбку. — Я подумал, что его писания можно и вырвать. А она все равно ничего не читает…

— Как, Зохар? Почему ты не положил деньги в банк?

— Видишь ли, Ди, я не очень-то желанный гость в банках Гритсэвиджа. Было как-то одно маленькое недоразумение.

— Куда она могла пойти?

— Да куда же еще? К своему поставщику. Теперь быстро! Может быть, мы еще успеем…

Бешеная гонка в Метро казалась бесконечной — и мгновенной. Диего лихорадочно размышлял, оценивая варианты, возможности, способы помочь Зохару, бедняжке Милагре. Но в конце концов он был вынужден признать собственную беспомощность.

К стальной двери, вмонтированной в заднюю часть дома в центре Квартала, можно было пройти только по засыпанному углем желобу, протянувшемуся параллельно Трексу. Полоски ржавчины тянулись по бетонной стене. Пока Зохар колотил в дверь, мимо промчался окутанный горячим и грязным облаком Поезд. Заходящее Сезонное Солнце отбрасывало на серую стену бурый отблеск. Наконец в окошке показалась пара налитых кровью глаз.

— Лайонел! Милагра здесь?

— Не знаю, брат…

— Значит, открывай, я сам посмотрю.

Медлительность наркомана превратила отодвигание засовов и отпирание двери в нескончаемое мучение, но наконец Диего и Зохар оказались в доме.

Притон, который скудно освещали несколько тусклых лампочек, был обставлен на манер ночлежки: пара коек, матрасы и нары. Шприцы валялись везде, где не лежали люди, а еще — на крышках ящиков и на табуретках. Повернуться было практически негде. Зохар тут же стал переходить от одного дремлющего к другому, пребывающему в коматозном сне, в поисках дорогого ему лица. Диего двигался с большей осторожностью, стараясь нечаянно не уколоться.