Вампир Лестат - Райс Энн

Какое-то время он неподвижно лежал на куче тряпья, но постепенно пришел в себя, в глазах вновь появилось осмысленное выражение, а губы медленно сложились в улыбку. Он не торопясь выпрямился и с достоинством, присущим полному негодования смертному, расправил плащ и пригладил волосы.

Он почти в точности повторил мои движения в подземном склепе, после того как похитители швырнули меня в грязь.

Сохраняя на лице маску негодования и достоинства, с самой отвратительной улыбкой из всех, какие мне когда-либо приходилось видеть, он вышел вперед.

– Я презираю тебя, – сказал он. – Но я создан тобой, ты дал мне силу и власть, и в отличие от тебя я знаю, как ими пользоваться. И теперь я оказался именно там, где всегда хотел добиться успеха. В Мире Тьмы мы с тобой отныне равны. И ты отдашь мне театр, потому что обязан это сделать: ты у меня в долгу. Кроме того, ты ведь у нас любишь делать подарки – великий благодетель, осыпающий золотыми монетами голодных детей! А после этого я никогда больше даже не взгляну в твою сторону – я не нуждаюсь в твоем свете.

Он обошел меня стороной и протянул руки к остальным.

– Вперед, мои дорогие! Нас ждут впереди пьесы, которые мы должны написать, и дело, которым мы станем заниматься с удовольствием! Вам придется многому у меня научиться. Я знаю, что в действительности представляют собой смертные. Мы должны создать поистине прекрасное, неповторимое искусство Мира Тьмы. Мы создадим общество, которое не будет идти ни в какое сравнение со всеми остальными. Совершим то, что еще никогда и никто не совершал.

Все в страхе и замешательстве смотрели на меня. Момент был чрезвычайно напряженным, и в полной тишине я услышал собственный глубокий вздох. Поле моего зрения вдруг расширилось, и я увидел всех нас на сцене, кулисы по краям, высокие стропила, утопающие во тьме, декорации и дымные огни рампы. При виде погруженного во тьму театра я вдруг вспомнил все, что здесь произошло. Я осознал связь между случившимися кошмарами и понял, что это конец.

– Театр вампиров… – прошептал я. – Мы и здесь совершили наш Обряд Тьмы.

Никто не осмелился мне ответить. Никола лишь улыбнулся.

Я повернулся, чтобы уйти, и поднял руку, как бы приказывая им остаться с ним. Я попрощался с ними навсегда.

Не успели мы отъехать от ярко освещенного бульвара, как я резко остановился. В голову мне приходили мысли одна кошмарнее другой: я представлял себе, что Арман придет, чтобы уничтожить Ники, что вновь обретенные собратья, устав от его сумасшедших выходок, бросят Никола и уйдут, что однажды рассвет застанет его бредущим по улице не в силах найти себе укрытие от солнца… У меня перехватило дыхание, и я с тоской устремил взгляд в небо.

Габриэль обняла меня, и я зарылся лицом в ее волосы. Кожа ее лица и губы были прохладными и бархатистыми. Я вдруг почувствовал, что буквально утопаю в ее великой любви, поистине нечеловеческой, ничего общего не имеющей со смертной плотью и сердцами людей.

Я схватил ее в объятия и поднял на руки. В густой темноте мы напоминали высеченных из единого монолита любовников, которые не представляли себе жизни друг без друга и совершенно забыли, что когда-то существовали по отдельности.

– Он сам сделал свой выбор, сынок, – сказала она. – Что сделано, то сделано, и теперь ты от него освободился.

– Как вы можете говорить так, матушка?! – прошептал я. – Ведь он ничего не знал! Он до сих пор не знает…

– Отпусти его, Лестат, – ответила она, – они позаботятся о нем.

– Но я теперь должен найти этого демона, Армана! – устало промолвил я. – Я заставлю его держаться от театра как можно дальше. Пусть он навсегда оставит их в покое.

Когда на следующий вечер я приехал в Париж, то узнал, что Никола уже успел побывать у Роже.

Он появился за час до моего прихода и бешено заколотил кулаками в дверь. Стоя в темноте, он кричал, требуя документы на театр и деньги, которые, как он утверждал, я ему обещал. Он угрожал Роже и его семье. Велел Роже написать в Лондон Рено и приказать ему вместе с труппой немедленно вернуться обратно, потому что дома их ждет новый театр. Когда Роже отказался, он потребовал дать ему адрес Рено и сам начал рыться в ящиках стола адвоката.

Услышав обо всем этом, я пришел в холодное бешенство. Значит, этот неоперившийся еще птенец, этот новоиспеченный демон решил превратить их всех в вампиров. Поистине безрассудное, безумное чудовище!

Нет, я не должен допустить, чтобы это случилось.