Договор с вампиром - Калогридис Джинн

По ее возбужденному, радостному тону можно было подумать, что случилось чудо и Петру вернулся с того света. Жужанна силилась отодвинуть тяжелый стул. Ни дать ни взять – маленькая девочка, готовая опрометью помчаться навстречу любимому родственнику.

– Что же вы стоите, дядя? Входите, мы вас ждем!

После этих слов он переступил порог и вошел в столовую. Аркадий и Жужанна, поднявшись с мест, поцеловали его в обе щеки. Подойдя к Жужанне, дядя наклонился к ней, обнял ее за талию и...

Да простит мне Господь злые мысли, если клевещу на невиновного, но я не из тех, кто привык предаваться фантазиям или верить сплетням. Я хорошо выспалась и отдохнула, а потому не считаю увиденное галлюцинацией, вызванной утомлением. Запрокинув голову, Жужанна смотрела на дядю. В ее глазах читалось искреннее обожание. Ответный же взгляд Влада отнюдь не подходил заботливому и щедрому дядюшке. На Жужанну смотрел явно голодный хищник. Я уловила момент, когда Влад едва сдерживался, чтобы не наброситься на свою внучатую племянницу. Наверное, он почувствовал на себе мой ошеломленный взгляд. У Влада скривились губы.

Его темно-зеленые глаза повергли меня в замешательство. Я вдруг утратила контроль над своим разумом, ненадолго, правда, всего на мгновение. Как пламя свечи: качнулось от ветра и вновь выпрямилось. На прежнюю мысль наслоилась другая, однако мне она показалась не моей, а чужой: "Ты невероятно заблуждаешься. Он просто любит Жужанну, как родную дочь..."

Глаза Влада действовали на меня подобно морскому прибою: они то непонятным образом притягивали, то таким же непонятным образом отталкивали. У меня сильнее забилось сердце (не могу сказать, от волнения или от ужаса). Ребенок во мне зашевелился. Инстинктивно я положила руку на свой весьма внушительный живот. В это время граф подошел ко мне, взял мою другую руку и поцеловал.

Его прикосновение было ледяным. Я крепилась, чтобы не вздрогнуть, но не смогла, потому что внезапно Влад чуть приоткрыл губы и его язык скользнул по тыльной стороне моей кисти. Он облизывал мою кожу, будто зверь! Потом граф выпрямился, и в его глазах (наверное, такие глаза бывают у заклинателей змей) вновь мелькнул голод.

"Ты заблуждаешься..."

– Дорогая Мери.

Он говорил по-английски с диким акцентом, но сам голос был таким певучим, таким музыкальным и искренним, что меня захлестнул неподдельный стыд. Как я могла выдумывать подобные нелепицы о добром и щедром старике? Он взглянул на мой живот... Опять все тот же хищный, голодный взгляд...

Или я настолько запуталась в окружающих меня странностях, что готова приписать родственным чувствам старика какой-то злой умысел? Если Жужанна искренне обрадовалась моему приезду, почему бы не обрадоваться и старому Владу?

– Дорогая Мери, как же я рад увидеть тебя.

Он по-прежнему не отпускал мои пальцы, зажав их между своих холодных ладоней. Мне захотелось вырвать руку и вытереть ее о подол юбки, но я не позволила себе быть бестактной. Я стояла не шевелясь, вновь чувствуя на себе пристальный взгляд дядиных глаз.

– Аркадий был прав, описывая твою красоту. Глаза как сапфиры. Волосы, подобные золоту. Да ты настоящее сокровище!

Покраснев, я сбивчиво поблагодарила его за комплимент. В словах Влада звучало неприкрытое мужское кокетство, но Аркадий и Жужанна лишь одобрительно улыбались, по-видимому не усмотрев в них ничего сластолюбивого. Не стану делать поспешных выводов: возможно, здешние правила хорошего тона значительно отличаются от наших.

Исчерпав весь запас англоязычного красноречия (скорее всего, он тщательно заучил свой поэтический комплимент и неоднократно его репетировал), дядя перешел на румынский язык. Аркадий переводил мне его слова.

– Какое же счастье увидеть тебя здесь и поблагодарить за свежую струю радости, привнесенную тобой в нашу семью. Дорогая, как ты себя чувствуешь после длительного путешествия?

– Вполне хорошо, господин граф, – ответила я.

Я вслушивалась в незнакомые шипящие и свистящие звуки румынского языка. В свое время я немного изучала французский и латынь, так что могла угадать значение некоторых слов. Ощущая внезапное головокружение, я опустилась на стул.

– Садись, садись, дорогая Мери, – заботливо произнес Влад. – Мы должны зорко следить за твоим здоровьем. Ведь скоро ты станешь матерью наследника рода Цепешей.

Остаток вечера Влад говорил преимущественно по-румынски. Аркадий переводил. Иногда мы обменивались с дядей несколькими фразами на плохом немецком. Ради удобства повествования я передаю содержание наших разговоров так, будто они велись исключительно по-английски.