Мой друг бессмертный - Гурова Анна

— Заходи и сразу снимай обувь. Я обычно хожу по дому босиком.

Прихожей как таковой в доме Виктора не было — скорее, крошечный холодный предбанник, где висели верхняя одежда и сухие березовые веники, а также стоял здоровенный газовый баллон. Дом был невелик: коридор, две комнаты, кухня и веранда. Внутри было тепло, пахло натопленной печкой и сушеной мятой. Крашеные половицы были чистыми до блеска.

— А у вас ничего, уютно, — одобрил Лешка. — Бедненько, но симпатично…

Лешка прошел в носках к ближайшей двери, заглянул внутрь и широко раскрыл глаза от удивления.

— Ого! — воскликнул он, вертя головой. — Сколько компов! Ух ты, какая картина! Это вы нарисовали? А это что тут висит?

— Куртку сними, тут натоплено, — устало сказал Виктор. — Есть хочешь?

— Не особо.

— Чаю выпьешь?

— Ага, — автоматически ответил Лешка, изучая комнату. Центральное место в ней занимал письменный стол, на котором громоздились комплектующие от компьютеров. Еще несколько полуразобранных системных блоков стояло на полу. Над столом висела роскошная картина в китайском стиле, которая сразу привлекла Лешино внимание. Даже не картина, а шелковый свиток в хрупкой бамбуковой рамке, на котором громоздились кисти цветущей черемухи: тяжелые влажные соцветия, как будто набухшие от дождя. «Как живые!» — восхитился Лешка. Кроме картины, ничего выдающегося в комнате больше не было — пара книжных шкафов, журнальный столик, старенький диван. Лешка пробежался глазами по корешкам книг, вышел в коридор и заглянул в следующую комнату. Там, как он и ожидал, была спальня. На обшитых вагонкой стенах висела еще одна картина того же художника: горный пейзаж в классическом китайском стиле — зеленое ущелье в тумане, водопад и маленький храм. В углу, впрочем, стояло нечто прикольное — не то ваза, не то лампа, не то абстрактная скульптура, похожая на огромную грушу из желтоватого лакированного дерева. Лешка потрогал «грушу», увидел сверху сухой хвостик и понял что это и есть груша. Вернее, какой-то другой загадочный сушеный фрукт. Никакой бытовой техники кроме кучи разобранных компьютеров, Лешка в доме не нашел, даже телевизора.

— Вы что, программист? — крикнул Лешка, разглядывая аппаратуру.

— Нет, — донесся из кухни голос Виктора. — Это не мои машины.

— Вы их чините?

— Лечу.

Лешка хмыкнул. «Ах да, он же целитель», — подумал он. А вслух спросил:

— Так вы наладчик?

— Не наладчик, — возразил Виктор, появляясь в дверях с чайником и двумя кружками на подносе, — Я диагност. На самом деле, это просто халтура. Надо же на что-то существовать. Специального технического образования у меня нет. Просто я чувствую некоторые вещи.

Сянь снял с подноса чайник и кружки, поставил на стол. Лешка принюхался.

— Чем-то кисленьким пахнет…

— Облепиховый чай, — пояснил Виктор. — Успокаивает, согревает. Голова становится ясной… Нам это скоро понадобится.

Настой оказался забавным — кислым, да еще и как будто жирным. Несколько минут они молча пили чай. Лешка дул на воду, осторожно отхлебывал, поглядывал по сторонам.

— Мне тут нравится, — заговорил он. — Уютно. И картины классные. Особенно сирень.

— Эти картины отражают самую суть вещей, — сказал Виктор. — И они очень… спокойные. Когда я хочу отдохнуть, я просто сажусь и смотрю на картину. Дальше она все делает сама. Но та, что в спальне, лучше, чем сирень. Она не только успокаивает, но и утешает… а иногда даже дает советы…

— Вы их сами рисуете?

— Нет, конечно. Один хороший приятель дарит время от времени.

— Он художник?

— Замечательный художник, — серьезно кивнул Виктор. — Он китаец. Но переехал сюда из Китая уже лет тридцать назад. Живет в Зеленогорске. Преуспел, разбогател, всё тут — и дом, и семья — а все равно по родине скучает. Мы с ним в этом отношении немного похожи. Я ведь тоже не здесь родился.

— А где? В Китае?

Виктор отрицательно качнул головой и ощутимо помрачнел. Лешка ждал продолжения, но, разумеется, не дождался.

— Кстати, что у вас за груша в спальне? — сменил он тему.

Сянь рассмеялся, мигом утратив мрачность.

— Это не груша.

— А зачем она вам? Для дизайна?

— Нет. Она мне для того же, для чего и картины. Мне очень важно находиться в душевном равновесии, иначе я просто не смогу ни работать, ни вообще нормально жить. Вот гляжу на нее и вспоминаю о том, что проблемы — это так, иллюзия…