Дети вампира - Калогридис Джинн

И этот иллюзорный мир полностью заменил собою реальность, теперь я вынужден подчиняться его законам, иначе меня ждут новые страдания. В его недрах сгинули мои сын и брат, а это уже никак не назовешь иллюзией.

Господи, в которого я не верю, помоги мне!

Глава 8

ДНЕВНИК МЕРИ ЦЕПЕШ-ВАН-ХЕЛЬСИНГ

22 ноября 1871 года

Вот она – расплата за все годы, когда я скрывала правду от своих сыновей. Бедный мой Стефан, тебя вновь похитили, а я не в состоянии что-либо сделать. Любое зло, причиненное тебе, ляжет на мои плечи тяжким грузом, который я буду нести до самой могилы.

И ты, Брам, прости меня! Я хотела лишь одного – спасти тебя, а вышло так, что по моей вине и ты все потерял...

Но я сознаю свою вину не только перед сыновьями. Я виновата и перед тобой, мой дорогой Аркадий. Не сделай я тогда рокового выстрела (я думала, что ты отправишься на небеса), с тобой не произошло бы страшного превращения и ты не провел бы последние двадцать шесть лет в этом ужасающем чистилище.

Я думала, что больше не увижу Аркадия сегодня, но он вновь появился в гостиной, где Брам устроил нас с Гердой на ночлег. Настойка опия подействовала на бедняжку, и она крепко заснула, свернувшись калачиком на диване. Я выбрала место на полу поближе к камину. Возможно, от его тепла меня разморило. Уснуть я не смогла, но впала в тревожное забытье.

Холодные пальцы коснулись моих губ, и я сразу же очнулась. Первой мыслью было: "Неужели Влад пробрался в наш дом?" Нет, я смотрела в знакомые карие глаза, имеющие лишь легкий зеленоватый оттенок. Аркадий.

– Тс-с, – прошептал он, гладя меня по волосам.

Я успокоилась и села на постели, однако мой мозг пронзила новая тревожная мысль: где Брам?

– Ему никак не уснуть, – сказал по-английски Аркадий, почувствовав мою тревогу. – Он сейчас на кухне. А я ждал, когда смогу остаться с тобой наедине.

Я повернулась в сторону кухни: и в самом деле, из-под двери выбивалась полоска света. Аркадий взял мою руку и прижал к своей груди. Кажется, мне удалось научиться не вздрагивать от его прикосновений.

– Мери, дорогая моя... Я пришел попрощаться, ибо это наша последняя встреча.

– Нет, нам еще обязательно предстоит увидеться, – прошептала я.

У меня забилось сердце. Вид Аркадия пугал меня, и я сразу вспоминала о множестве людей, погубленных им. Их кровь навсегда осталась на его губах. И в то же время он по-прежнему был моим любимым мужем, молодым и красивым, чудесным образом вернувшимся ко мне через столько лет.

– Нам предстоит увидеться, – повторила я. – Когда ты привезешь сюда Стефана...

Аркадий не отвел глаз. По его лицу скользили оранжевые отблески пламени.

– Стефан вернется сам, когда Влад и я будем уничтожены. Я тебе это обещаю. – Он болезненно поморщился. – Прости меня, Мери. Я веду себя как последний эгоист. Я не имел права нарушать твой сон и снова вторгаться в твою жизнь. Ты и твои близкие и так достаточно настрадались, чтобы теперь лишний раз навязывать тебе свое общество. Но я не мог уйти, не повидавшись с тобой.

Он печально улыбнулся и провел рукой по моей щеке.

– Один взгляд – и я без страха и сожаления уйду в вечность.

Вечность в аду. Подумав так, я не смогла сдержать стона. Герда даже не шевельнулась.

Мне не привыкать к потрясениям. Первое из них, разбившее мое сердце, я испытала двадцать шесть лет назад. Время залечило душевные раны, и выпавшие на мою долю страдания только закалили характер. Я была уверена, что уже больше никогда мне не придется собирать осколки собственного сердца. Но сейчас, глядя на Аркадия и зная, что он уходит навсегда, не только за пределы жизни, а и за пределы смерти, я почувствовала, как оно вновь рвется на куски.

Я потянулась к Аркадию – не к вампиру, пьющему кровь, но к человеку, которого знала и которого любила до сих пор. Я сняла с него плащ, жилетку, расстегнула тугой крахмальный воротничок и пуговицы рубашки. Мои губы нашли на его мерцающей шее впадинку чуть повыше ключицы. Я целовала эту впадинку, которую однажды осквернили зубы отвратительного чудовища, мучаясь оттого, что не могу ни повернуть время вспять, ни исправить последствия того злодейского укуса. Выход был лишь один – фатальный для Аркадия.

Я прижалась щекой к его груди. Холодное тело (каким теплым оно было когда-то!) и молчащее сердце уже не пугали и не вызывали отвращения. Ощутив на себе его взгляд, я подняла голову. В глазах Аркадия блестели слезы, прозрачные, как хрусталь.