Сумерки - Кунц Дин

Грейс Спиви никогда не узнает, куда они уехали. Никогда.

Джой не умрет.

Он в безопасности.

Они все в безопасности.

Кристине не хотелось оставлять Джоя одного, пока они с Чарли пойдут к джипу за остальной провизией. Она знала, что Грейс Спиви поблизости не было, знала, что здесь им ничто не угрожает и ничего не случится за то короткое время, пока ее не будет, и все же содрогалась при мысли, что, вернувшись, они найдут ее мальчика мертвым.

Но Чарли не мог один унести всего, и с ее стороны было бы неудобно просить его об этом. И Джоя они не могли взять с собой. Потому что тогда им пришлось бы идти медленнее, а предвечерний свет неумолимо угасал, и буран усиливался. Она должна идти, а Джой должен остаться. Выбора не было.

Даже хорошо для всех, если он на какое-то время останется один с Чубаккой; тем самым укрепится их с Чарли уверенность, что они выбрали действительно безопасное убежище, убеждала она себя, а кроме того, возможно, это придаст веру и надежду Джою.

И все же, когда Кристина, пытаясь приободрить сына, обняла и поцеловала его, оставляя сидящим на диване перед камином, она едва смогла найти в себе силы, чтобы повернуться и уйти. Закрыв за собой дверь и глядя, как Чарли запирает ее, почувствовала такой приступ страха, что ее едва не стошнило. Сходя с заснеженного крыльца, она ощутила в ногах такую болезненную слабость, что с трудом могла двигаться. Каждый шаг, отдалявший ее от коттеджа, давался ей с таким усилием, как будто она шла по планете, где сила гравитации была в пять раз больше земной.

С тех пор как они оставили джип и поднялись выше в горы, погода окончательно испортилась, и постепенно, загоняя вглубь страх, ею овладели мысли о необыкновенной враждебности стихии. В горах пронзительно свистел ветер, раскачивая огромные деревья; скорость его достигала двадцати-тридцати миль в час, а при порывах по меньшей мере пятидесяти. Снег уже не был крупным и пушистым, превратившись в мелкие колючие иголки, бешено мчавшиеся под напором ветра. Когда они поднимались вверх, то шли без защитных масок, теперь же Чарли велел достать их.

И хотя Кристина сначала возражала, потому что в маске было трудно дышать, теперь она была рада, что надела ее, так как температура резко упала до нуля, а то и ниже. К морозу прибавлялся страшный ветер, даже под маской она чувствовала его ледяное дыхание, а без маски наверняка обморозилась бы.

Когда они достигли машины, последний свет дня таял; как будто на горшке, в который погрузили весь мир, задвигали гигантскую крышку. Вокруг колес уже намело сугробы, а замок замерз и с трудом поддался, когда Чарли открывал его ключом.

Они набили рюкзаки банками и коробками с провизией, спичками, патронами для ружей и многим другим.

Чарли привязал три свернутых спальных мешка бечевкой к поясу так, чтобы тащить их за собой; сделанные из теплозащитного полихлорвинила, они были легкие и хорошо скользили по снегу. Чарли сказал, что с ними у него не будет никаких хлопот. Кристина несла винтовку, повесив ее на плечо, а Чарли взял дробовик. И хотя в машине оставалось еще много нужных вещей, они были не в состоянии их забрать.

– Придется вернуться еще раз! – прокричал Чарли сквозь рев ветра.

– Уже совсем темно, – возразила она, неожиданно осознав, – как просто можно сгинуть в слепящей мгле.

– Завтра, – сказал он. – Вернемся сюда завтра.

Она кивнула, и Чарли закрыл джип на ключ, хотя погода и без того была прекрасным сторожем. Ни один уважающий себя вор, привыкший к безмятежной жизни, не высунет носа на улицу в такую ночь.

Они пустились в обратный путь, продвигаясь значительно медленнее, обремененные своей ношей, преодолевая ветер и само сознание, что им приходится взбираться наверх, а не спускаться. До сих пор идти в снегоступах было удивительно легко, но теперь, когда они миновали только первую поляну, у Кристины ныли бедра и икры, и она знала, что наутро все тело будет ломить.

Ветер подхватывал снег с земли и кружил его ледяными балдахинами, образовывая воронки, которые в диком танце вертелись во мраке. В меркнущем свете снежные вихри носились словно духи, будто холодные призраки, блуждающие по забытым богом предгорьям у вершины мира.

Склоны, казалось, были еще круче, чем тогда, когда они взбирались по ним впервые вместе с Джоем и собакой, и уж совершенно очевидно, что снегоступы у Кристины стали в два раза больше, чем прежде, и.., в десять раз тяжелее.

Ночь окончательно настигла их, когда они вошли в лес, еще не успев добраться до верхней поляны. Им не грозила опасность заблудиться, потому что от заснеженной земли исходило слабое свечение и был ясно виден проход между деревьями, по обе стороны которого стоял глухой лес.

Но к тому времени, как они вышли к верхней поляне, рассвирепевший буран лишил их последней привилегии – возможности ориентироваться по снежному свечению.

Теперь снег падал настолько густо, а ветер вздымал такую плотную пелену метели, что, если бы не едва различимый огонь в доме, они, несомненно, сбились бы с пути и брели бы без всякого ориентира, описывая круги, пока не упали бы в снег и не умерли меньше чем в четырехстах метрах от очага. Неверный, рассеянный янтарный свет в окнах хижины служил путеводной звездой. Когда же тучи снега скрывали от них этот последний луч надежды, Кристине приходилось бороться с охватывающей ее паникой, останавливаться и ждать, пока вновь не мелькнет свет, так как иначе, пробуя идти вслепую, она через несколько шагов обязательно сбивалась с пути. Она старалась держаться вплотную к Чарли, но часто и он пропадал, потому что видно было не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки.

Боль в ногах усилилась, плечи и спина нестерпимо гудели, а ночной холод непонятно как проникал под одежду. Но Кристина проклинала и одновременно благословляла буран, это был дьявольский ураган! Теперь они были отрезаны от всего мира. Изолированы. К утру к ним нельзя будет пройти из-за снега. Буран был их лучшей защитой. По крайней мере, в ближайшие день-два Грейс Спиви не добраться до них, даже если произойдет чудо и она узнает, где они находятся.

Зайдя в дом, они увидели, что настроение у Джоя улучшилось. На щеках снова появился румянец, впервые за последние два дня он был бодр и разговорчив и даже улыбался. На мгновение произошедшая в нем перемена показалась Кристине невероятной и даже таинственной, но внезапно она поняла, что буран подействовал на него так же успокаивающе, как и на нее.

– Теперь все будет хорошо, да, мам? Ведь ведьма не сможет летать на своей метле во время такого урагана, верно? – сказал он.

– Да, – согласилась Кристина, снимая рюкзак. – Сегодня у ведьм нелетная погода.