Город богов - Крючкова Ольга Евгеньевна

Сапатега, не удержавшись, издал победный рёв и бросился к ближайшему открытому сундуку, дабы прикоснуться к добыче. В этот момент в сокровищницу спустился Монтойя в сопровождении нескольких индейцев-тенетехара.

– Моё! Всё моё! – обезумев от вида золота, возопил Умберто. – Проклятые монахи! Вы ничего не получите! Эта сокровищница станет вашей могилой!

Сапатега схватил ритуальную маску и прикрыл ею лицо. Антонио показалось, что перед ним – сам демон из преисподней.

Слова команданте послужили сигналом для его солдат. Те набросились на иезуита и индейцев. Однако, тенетехара не растерялись и, прикрыв собою патера, дали достойный отпор.

Опомнившись от потрясения, Антонио намеревался призвать испанских солдат к благоразумию, но не успел… Одна из стен разверзлась, из темноты появился жрец Колоканна (его лицо скрывала золотая маска змея) в окружении небольшого отряда высоких светловолосых воинов, облачённых в шкуры леопарда. Каждый из них сжимал в руке длинный бронзовый нож с массивной гардой^[132]. Они тотчас набросились на испанцев. Опешившие от неожиданности испанцы, на мгновение растерялись.

Однако дон Умберто обнажил меч и ринулся на жреца.

– Подохни! – возопил он. – Золото моё!

Жрец рассмеялся демоническим смехом. Антонио ощутил, как внутри него всё похолодело. Неожиданно он отчётливо вспомнил слова шамана: «Иди в город смело… Но опасайся человека с изображением крылатой змеи… Змеи уничтожат друг друга… Ты же обретёшь бесценный дар…»

Ещё мгновение Антонио наблюдал, как сражаются два змея, Колоканна и Умберто, затем попятился к стене, дабы не быть задетым в пылу сражения. Он почувствовал, как чьи-то сильные руки сдавали ему горло.

Сознание иезуита помутилось…

* * *

Антонио открыл глаза и огляделся. Он лежал на плоском жертвенном камне. Вокруг него царил полумрак. Лишь в отдалении, в узком коридоре горели факелы.

Не раздумывая, он поднялся со своего «ложа» и невольно почувствовал чьё-то присутствие. Ведь кто-то принёс его сюда…

– Кто здесь? Выходи! Будь ты человек или исчадие Ада! – решительно произнёс монах, сожалея, что безоружен.

Из темноты показался пожилой, но ещё крепкий мужчина.

– Я никогда не был исчадием вашего Ада, – произнёс он по-португальски. – Моё имя Тамандуаре. Может быть, ты слышал обо мне?

У Антонио перехватило дыхание: перед ним стоял старик и называл себя Тамандуаре. Почему он должен ему верить?

Индеец, словно прочитав мысли, иезуита произнёс:

– Ты сомневаешься в моих словах?

– Да… – выдавил из себя монах и, уже осмелев, добавил: – Почему ты говоришь на португальском?

– Много лет назад мои люди захватили в плен некоего Альвареша Кабрала и его секретаря. Сначала португальцы обучили меня своему языку, рассказали о своей религии, потом далёкой стране, откуда они пришли, дабы завоевать здешние земли. Затем Колоканна принёс их в жертву…

– Меня ты тоже принесёшь в жертву? – спросил иезуит.

– Нет, тебе уготована другая участь. Вот смотри…

Тамандуаре держал в руках золотой ларец. Он поставил его на жертвенный камень, открыл и извлёк … хрустальный череп, точно такой же, как в видении Антонио.

– Это дар прародителя Уркучильая. – Пояснил Тамандуаре. – Он дарит бессмертие. Но я не смог им распорядиться разумно. Вся моя долгая жизнь – это борьба за власть, убийства и кровь. Теперь я стар… Мой город погиб… Иногда мне кажется, что это Уркучильай покарал меня… Настало время перерождения физического и духовного.

Слова, сказанные богом-человеком не оставили иезуита равнодушным, но в то же время заставили насторожиться.

– А зачем тебе нужен я? – вкрадчиво поинтересовался Антонио.

– Ты станешь Тамандуаре.

– Но я не хочу! У меня своя жизнь! – с жаром воскликнул Антонио.

– Боюсь, у тебя нет выбора. Только после ритуала Перерождения ты сможешь выбраться отсюда, иначе мы умрём вместе от голода и жажды.

Иезуит, ища спасения, метнулся в узкий коридор, но, увы, он привёл его в тупик. Антонио прильнул в каменной стене и разрыдался.

– Зачем?.. Зачем ты, о Господи, ниспослал, сие испытание? – вопрошал он. – Я всегда верно служил тебе… Неужели мне суждено умереть здесь вместе с обезумевшим стариком, считающим себя Тамандуаре?.. – Отчаяние Антонио было велико. Перед его глазами мгновенно промелькнула вся его жизнь. – Права была моя матушка, когда опасалась за меня. Лучше бы я пошёл по стопам отца и стал альгвазилом… – сокрушался он.