Записки динозавра - Штерн Борис

– А его фамилия не Хлестаков ли? – разряжает обстановку Дроздов.

– Нет, моя фамилия Ведмедев, – спокойно представляется этот ревизионист.

– По всем ревизионным вопросам обращайтесь к заместителю главного редактора. Михалфедотыч, к нам приехал ревизор! Уделите ему внимание, но не в ущерб основной работе.

– Здравствуйте! – Михаил Федотович трогает ревизора за локоток. – Я не расслышал – ваша фамилия Ведмедев или Медведев?.. Что будем проверять? Наличие столов, стульев, сотрудников?

Все опять разбегаются по рабочим местам, а Маринка быстренько проверяет амбарную книгу «прихода-ухода» – все ли расписались? И, наверно, расписывается за Дроздова, который принципиально никогда не расписывается в появлении на работе (в исчезновении с работы – тем более).

Умничка.

Не Дроздов умничка, а Маринка.

Это она ловко делает, фальшивомонетчица.

7

Я остаюсь в одиночестве, снимаю пальто и опять усаживаюсь в кресло. Оно крепкое, довоенное, на балансе редакции не числится, я его из дому принес, его из-под меня трудно вышибить. Сейчас я еще раз внимательно прочитаю статью о зубной боли профессора Степаняка-Енисейского и вычеркну из нее все несущие балки и рабочие кирпичи, то бишь все колоритные слова и одесские обороты, которые Дроздов надеется под шумок протащить, хотя я и пометил все эти штуковины в его черновике.

Маринка приносит чай в серебряном подстаканнике N2 и бутерброды с колбасой. Спасибо, одного достаточно, я уже завтракал.

– Что ты спросила?.. – переспрашиваю я. – Кому чай? Ревизору?!

– В порядке подхалимажа, – смеется Маринка.

– Ладно, предложи ему чай, пусть подавится. Человек все-таки с дороги.

Итак, читаем статью…

Где мои очки?

На носу.

Статья называется: «Зубная боль профессора Е.»

Странно, почему Дроздов сократил фамилию Степана до единственной заглавной буквы? Впрочем, «Енисейский» это не фамилия и даже не псевдоним, а торжественная приставка в подражание Семенову-Тян-Шанскому или Суворову-Рымникскому, хотя профессор Степаняк прицепил к своей фамилии название великой сибирской реки не потому, что он там родился, воевал или что-то исследовал – нет, Енисей он прославил кончиком своего железного школярского пера, запудрив мозги целому послевоенному поколению научно-фантастической трилогией о светлом будущем Сибири.

В этих романах («Обь», «Енисей» и «Лена») наши потомки, какие-то глуповатые восторженные личности, настроили в Сибири куполообразные города, своротили русла трех великих рек, установили на Северном полюсе гигантскую трубу-лифт для транспортировки на Луну песка из обмелевшего Северного Ледовитого океана и, гоняясь за иностранными шпионами, мимоходом раскрыли загадку Тунгусского метеорита, – оказывается, там взорвался не метеорит наверху, а газ под Тунгуской!

В то время, как писатель Енисейский покорял на бумаге Сибирь, профессор Степаняк, назначенный директором головного института стоматологии, разгонял спецов, прикрывал последний завод по выпуску вредной и дорогостоящей амальгамы и под лозунгом «плюс химизация всей страны» подписывал приказ о поголовном пломбировании зубов перспективной пластмассой по собственному рецепту…

Лучше бы уже пластилином!

За трилогию Степаняк-Енисейский получил Сталинскую премию и орден «Знак Почета» (у меня есть такой же – до сих пор путаюсь: все-таки, знак или орден?), за развал стоматологии – Государственную премию и орден Трудового Красного Знамени, а когда подули ветры перемен, он развернул свой флюгер и спешно настрочил четвертый роман («Байкал»), в котором иностранных шпионов разменял на родимых отечественных, трубу на полюсе демонтировал, реки вернул в первобытное состояние, а Байкал спас от нашествия тунгусских пришельцев. Правда, ожидаемого к юбилею ордена «Дружбы народов» Степаняк-Енисейский не получил, потому что в стоматологии он никак не мог протрубить отбой – к тому времени его уже сделали «народным дантистом» и «почетным директором», а все амальгамные заводы страны были растасканы по винтику, по кирпичику – на что Дроздов должен обратить особое внимание в своей статье.

Вообще, я давно заметил, что инженеры пишут фантастику преимущественно о медицине, а медицинские работники – о будущем Сибири. (Историческую же фантастику на тему «что было бы, если бы…» пишут все, кому не лень.) Парадокс? Нет, обычное явление, совмещение профессий – дилетанты всерьез занимаются только чужими делами. Это удобно, а спросу никакого.