Уши не трогать! - Гаврилова Анна Сергеевна

– Лёлечка… – Собственное имя в его устах звучало божественной музыкой. – Хорошая моя, сладкая… Ты только скажи, где Шердом, и мы продолжим… А иначе… я и пальцем тебя не коснусь.

Так. Стоп.

И еще раз: стоп! Стоп! Стоп!

За кого он меня принимает?! За полоумную нимфоманку, которая ради очередной «дозы» способна Родину продать?! Может, ему еще пин-код от банковской карточки выдать и шифр папиного сейфа? Кретин лопоухий! Наглец!

Эльф заметил перемену в настроении, мигом насторожился:

– Лёля?

Я заглянула в удивленное лицо брюнета, фыркнула и отвернулась.

Может, все-таки заорать?

Додумать не успела – тишину нарушил робкий стук в дверь. Орис напрягся, стремительной тенью соскользнул с кровати и исчез. Черт, куда он подевался?

Стук повторился.

Я закусила губу, повертела головой – синеглазого нет. Черт!

В третий раз стучали не робко, а довольно настойчиво.

Глубоко вздохнула, нацепила на лицо маску безмятежного спокойствия и ответила:

– Войдите.

А что еще делать-то?

Дверь не скрипнула – в доме каргули скрипучие двери невозможны в принципе. На пол легла полоса света, в проеме появилась худосочная фигура. Щелчок пальцами, и настенные бра вспыхнули, озарили спальню голубоватым магическим светом.

На секунду зажмурилась – слишком ярко, а открыв глаза, улыбнулась.

– Привет, Вариэль. Давно не виделись.

Блондин застыл с распахнутым ртом. От удивления даже покраснеть забыл. Все-таки хорошо, что Орис задрал сорочку не до пупа. Кажется, что-то она еще прикрывает. Ну а стянутые ремнями запястья и щиколотки – вообще мелочь.

А я отметила, что вместо привычного серого камзола на зайчике синий, отделанный серебряной и золотой нитью. Каргуля постаралась, однозначно.

– О… – Кажется, хотел произнести мое имя, но захлебнулся воздухом.

– Осторожно, – прежним, совершенно безмятежным тоном предупредила я. – Тут граф Фактимус бродит.

Уже приготовилась пронаблюдать все фазы смущения и трижды повторить, что в спальне враг, но все вышло совсем иначе.

Оторопь слетела с зайчика в долю секунды. Он напрягся, рука метнулась к бедру, но ножен там не обнаружилось – ходить по дому с оружием, увы, не принято. Зато синеглазый был экипирован по высшему разряду. Вынырнул невесть откуда и, хотя между ним и зайчиком оставалось шагов пять, обнажил меч.

– Ни с места, – глухо скомандовал граф.

Вариэль все-таки вспыхнул, но выражение лица осталось прежним – решительным и злым.

– Как вы посмели, – процедил мой робкий друг.

– Посмел, – парировал Орис.

– Вы… Вы… подлец! – рыкнул блондин.

– Это почему же?

– Вы пробрались в спальню к беззащитной девушке!

– Это моя… девушка! – нагло заявил брюнет.

– Это моя невеста! – взревел зайчик и ринулся на синеглазого.

Адреналин ударил в голову, и мир замедлился. Вот герцог неспешно летит вперед, за три шага начинает выбрасывать кулак. Граф колеблется, но все-таки отбрасывает меч, приседает. Блондин успевает заметить маневр противника, корректирует удар, и красивый хук справа заставляет Ориса пошатнуться.

Брюнет рычит, блокирует второй удар предплечьем, а сам бьет под дых. Зайчик подлетает на полметра, широко разевает рот, пытаясь глотнуть воздуха, но, несмотря ни на что, хватает Ориса за ворот камзола и бьет головой. Удар слабоват – не удивительно, дыханья-то нет. Граф Фактимус тоже в долгу не остается – берет герцога за грудки и приподнимает.

– Лёля моя! – рычит он и отшвыривает Вариэля, как плюшевую игрушку.

Секунда. Две. Три. На лице сероглазого гримаса боли, но он встает, сплевывает красным. Ладони снова превращаются в кулаки. Шаг, второй, третий. А Орис – айсберг. Просто стоит и ждет, когда хрупкий кораблик приблизится. Ему достаточно одного движения, чтобы разбить смелое суденышко в щепки.

…Моему крику мог бы позавидовать и метрошный «тайфун», и пароходный «гудок», и взлетающая ракета. Разъяренные ушастики синхронно вздрогнули и уставились на меня.

А что, красиво лежу. Разве нет?

В коридоре тотчас послышался топот, в спальню ворвался Шерр в сопровождении молодого хлипкого парнишки. Оба в ночных сорочках до колен, белых колпаках и с оголенными мечами.