Ричард Длинные Руки — вице-принц - Орловский Гай Юлий

Еще некие странные сооружения, нечто причудливо-средневековое, но здесь это явно новинки научной мысли, карты звездного неба на столах и две во всю стену, астрологические знаки и символы, много толстых фолиантов и просто старых пожелтевших листков с полустертыми значками…

Единственное окно непривычно громадное, из цветного стекла, все краски чистые, только теплые, нет ни синего, ни голубого, ни зеленого, только буйство пурпура, оранжевого и золотого огня, неистовство багрянца и насыщенные цвета рубина…

Я прошел вдоль стены, моментально схватывая и запоминая, где что стоит и лежит, это дает точный слепок характера хозяина помещения, позволяет вести разговор, не прокалываясь на глупостях.

Судя по этим предметам, а еще больше по тому, как они расположены, это человек, которого мало волнует, что о нем думают, и который вовсе не старается пустить пыль в глаза. Либо его предсказания оказывались достаточно точными, либо его финансируют в счет будущих предсказаний, но в любом случае он не тот, кто старается втереться в доверие к королям, чтобы получать от них золото.

Я вздрогнул от сильного насмешливого голоса:

— Что скажете?

Личфильд вышел в трех шагах из незримности и уставился на меня с веселым интересом. Я ругнулся, зря не проверил комнату в тепловом и запаховом.

— Впечатляет, — ответил я сдержанно.

— Всего-то?

— Весьма впечатляет, — сказал я. — Не у каждого королевского мага такие апартаменты.

Чувство опасности все еще молчит, потому я рассматривал его свободно и без стеснения, как и он меня.

— В самом деле? — спросил он. — Мне казалось, у меня лучше, чем у королевских магов.

— Может быть, — согласился я. — Как-то не сравнивал. Не дело благородных лордов интересоваться тем, чем занимаются слуги.

Он ухмыльнулся.

— А чего тогда вы здесь?

— Не спалось, — сообщил я. — А еще я немножко лунатик.

Он продолжал смотреть на меня в упор, что вообще-то считается дерзостью, слуги не должны так вот пялиться на благородных господ.

— Полагаю, — произнес он с холодком, — вы просто вышли из своей комнаты, прошли сюда… и никто вас не остановил?

— Я же благородный гость, — напомнил я.

Он хмыкнул.

— Да, но… ладно, вы так просто сюда забрели или же хотели выяснить нечто конкретное?

— И то и другое, — сказал я. — У меня, знаете ли, возрастная бессонница, кости ломит, суставы на непогоду… Но раз уж тут, поинтересуюсь: у вас такие апартаменты, как вы сами сказали, у королевских магов попроще, это за какие-то особые заслуги или просто наш хозяин обожает магию?

Он поморщился.

— О хозяине говорить не буду, это неприлично и недостойно, а о себе скажу, что услуг я ему оказал в самом деле немало.

— Но не все из возможных, — обронил я.

— Ваше высочество?

— Люди в подвале, — напомнил я. — В янтарных гробах.

Его брови полезли вверх, а в глазах проступило изумление.

— Ого, вы успели и о них узнать?..

— Это было легко, — сказал я с надлежащей скромностью.

— Я вас недооценил, ваше высочество.

— Меня часто недооценивают, — согласился я великосветски, — что и понятно, я же красавец… И что вы о них узнали?

Он развел руками, на лице проступило выражение злости.

— Увы…

— Значит, немного, — определил я.

— Если отбросить шелуху слов, — сказал он резче, — то я не узнал ничего. Они для меня остаются людьми в янтарных гробах. Нет упоминаний в древних рукописях, фолиантах, записях мудрецов или великих чародеев, даже отголосках легенд…

— Возможно, — сказал я, — это простые люди, о которых и упоминать не стоило?

Он нахмурился, переспросил:

— Просто чья-то родня?

— Да, — ответил я. — А сами по себе они ничто.

Он произнес медленно:

— В любом случае эта задача мне пока что не по зубам. Каждый день ищу способы, как их оживить, но пока тщетно.

— А надо ли, — пробормотал я. — Проснутся в чужом мире через сотни, а то и тысячи лет… Хотя, конечно, плевать нам на их чувства. Куда важнее, что можем узнать от них полезного. Ну так как разрушать города одним ударом, сжигать посевы простым плевком, сдувать целые армии в пропасть, убивать и расчленять без опасения, что дадут сдачи…

Похоже, он уловил сарказм, но не понял к чему, ответил серьезно:

— Да, они могут знать много полезного. А если упрутся и не заходят делиться тайнами, в подвалах замка есть пыточная камера. И тоже, кстати, оборудована неплохо.

— Разносторонний у нас хозяин, — согласился я. — Кстати, что у вас за ранг такой, если лорд сажает вас за один стол, а не отсылает обедать со слугами?

Он ухмыльнулся.

— Я сразу могу сказать, кто замышляет что-то против него, а кто нет. Для этого нужно быть рядом.

— Практичный у нас хозяин, — обронил я. — Когда полезно, то о сословных различиях можно и забыть… И что он услышал обо мне?

— Что увидел, — ответил он. — Искреннее желание помочь отстоять замок от приближающихся войск Мунтвига. К хозяину у вас даже доброе отношение, как ко всякому, кто на вашей стороне. А лендрманн Флитвуд к вам расположен как к великому воину и завоевателю, так и к политику…

— Гм, — сказал я, — а вы?

Личфильд развел руками.

— Сами видите. Я впечатлен. Весьма впечатлен. Я просто не думал, что кто-то может быть великим воином и… магом! Такое встречалось только в старых легендах, но кто поручится, что там все правда?.. Во всяком случае можете считать меня среди своих восхищенных поклонников.

Я зевнул и сказал скромно:

— Спасибо. Видимо, пришло время все-таки заснуть. На сон грядущий вредно наедаться жизнью.

Он поклонился.

— Спокойных снов, ваше высочество. День без ссор — крепкий сон. Спите сном праведника!

— Разве, — пробормотал я, — праведник может спать спокойно?

С утра я принимал разведчиков Норберта, рассказывающих о движении войск Мунтвига, их снаряжении, экипировке, воинской выучке, соотношении конных и пеших, что еще лучше я мог бы им рассказать сам, томился и ждал подхода своей армии, что идет навстречу Мунтвигу тоже тремя гигантскими клиньями.

Личфильд проводил все дни в высокой башне, по ночам остроконечную крышу охватывало зловеще-багровое сияние, и с опускающихся туч время от времени в самый шпиль била ослепительная молния.

Леди Квиллиона Шелкоперая, изредка встречаясь со мной, явно сдерживает смех, рвущийся из нее, опускает голову и проскальзывает мимо.

Однажды я успел ухватить ее за руку, кисть покрыта царапинами и ссадинами, не говоря уже о кровоподтеке у плеча. Она резко обернулась с таким видом, что вот-вот ударит или зашипит по-кошачьи и прыгнет мне в лицо.

Я от неожиданности тут же выпустил, но успел спросить:

— Что с вами, леди Квиллиона?

Она ответила дерзко:

— Ничего, милорд. Все в порядке, милорд! Наслаждайтесь жизнью, милорд.

— А чего ржешь? — спросил я сердито. — Что во мне не так?..

Она пыталась удержать лицо серьезным, но фыркнула так, что из обоих ноздрей вздулись полупрозрачные пузыри соплей и едва не вылетели ей на грудь.

Смутившись, она быстро вытерла лицо платком, но тут же расхохоталась:

— Ой, не могу!.. Как вспомню лицо Амоны…

— Это кто?

Она с широчайшей улыбкой на лице всмотрелась в мои глаза.

— Ах да, вы даже имени не спросили?

— Это кто, — поинтересовался я, — та раскованная леди, что пришла к одинокому мужчине в спальню?

Она скривила личико в насмешливой гримаске.

— Ах-ах, вы такой скромный?.. Но ее можно понять. Маг Личфильд убеждал нас стать его помощницами, вот Амона и решила сперва накопить в себе магическую силу…

— Понял, — сказал я. — А ты?

— У меня ее достаточно, — заявила она нагло, — мне осталось только мастерство немного подшлифовать.

В этот же день, обходя внизу крепость, я нечаянно наткнулся на тихий уголок, где вдали от людских глаз она подшлифовывала то, что назвала мастерством.

Похоже, раз за разом повторяет отбрасывающее заклятие, мечтая, как по одному ее жесту громадного и закованного в стальные доспехи противника отшвырнет, как щепку. Понятно, всякий раз отшвыривало ее, хотя заклинание произносила верно, судя по результату.

Понаблюдав, я спустился в дворик и тихонько зашел со спины. Платье уже потрепано и разорвано в двух местах, обнаженные по локти руки в кровоподтеках и царапинах, волосы в беспорядке, а дыхание, как я услышал, уже тяжелое и хриплое, как у загнанной лошади.

— Передохни, — сказал я мягко.

Она резко обернулась, делая обеими руками отбрасывающий жест. Меня мягко толкнуло в грудь, а она сама брыкнулась на спину и смешно перевернулась через голову.

Я подбежал, помог подняться, она охнула на подвернутой ноге и припала к моей груди, но тут же поспешно отстранилась.