Записки динозавра - Штерн Борис

Фигура сдирает кожу с левой лапы, сует обе кожи в карман и уходит из коридора, вдавливаясь в мягкий ковер тяжелыми шагами. Только теперь со спины я узнаю Космонавта. Так, тяжело ступая, он, наверно, бродил по Марсу и пугал своим скафандром марсианских ворон – а здесь, в сумрачном коридоре, его новенькая генеральская форма выглядит попричудливее марсианского скафандра – на ней все блестит: погоны, пуговицы в два ряда, бляха на фуражке и черный лакированный козырек.

Ну, напугал…

Я с сердцебиением возвращаюсь в свой новый номер, сожалея о том, что разрешил Софье Сергеевне извести на Ведмедева всю бутылку дроздовского коньяка. Двадцать капель мне сейчас не помешали бы.

Валюсь в кресло и начинаю размышлять. Появление марсианина очень странно – час назад он со всеми распрощался и уехал в Москву на телевизионном автобусе, а вот сейчас скрытно вернулся и постучал в мой номер. Что все это значит?

В коридоре опять шаги…

Марсианин уже разузнал у дежурной дамы, в какой номер меня перевели, и возвращается. Сейчас он войдет ко мне. Кто он такой? Что ему от меня нужно?

Я бегу к подушке, перекладываю наган в карман пиджака, возвращаюсь в кресло и хватаю журнал.

Откуда столько прыти взялось… Так и до инфаркта недолго.

В дверь тихонько стучат.

– Входите!

Марсианин входит. Я гляжу ему в лицо, ожидая, что сейчас раскроется его настоящая сущность – полезут клыки, рога и все остальное, что ЕМУ положено.

– Вы не спите, Юрий Васильевич?

– Как видите. А я думал, что вы уехали.

– Да, уехал, но передумал и вернулся.

– Раздевайтесь.

Марсианин достает из шинели бутылку водки, ставит ее на стол и цепляет шинель на вешалку. Собирается сесть в кресло напротив меня, но шинель, как подбитая птица, срывается с вешалки и падает на пол.

– Шнурок оборвался, – огорчается марсианин и цепляет шинель на вешалку прямо за воротник. – Шьют, мастера! Даже генеральскую шинель толком не умеют…

Он не успевает договорить – на этот раз обрывается вся вешалка вместе с моим пальто и шинелью. Марсианин в полной растерянности разводит руками:

– Делают, мастера!

– Бросьте на постель. У вас на Марсе за такую халтуру дали бы по рукам?

– По морде, – отвечает марсианин с интонацией Андрея Ивановича.

Мы смеемся.

Наконец пальто и шинель устраиваются на постели. Я готов внимательно слушать.

– Вы разрешите мне выпить для храбрости? – спрашивает марсианин, углядывая на подоконнике граненый гостиничный стакан.

– Пейте, но закусывать нечем.

– У меня есть, – он достает из шинели луковицу и плавленный сырок. – Газетку бы… подстелить.

– А вот журналы! Вот, прямо на «Человечестве и прогрессе»! Сделайте одолжение!

Марсианин зубами отрывает водочную шляпку с козырьком и нарезает луковицу прямо на «Человечестве и прогрессе».

– Где вы ночью-то водку раздобыли?

– Ну уж… Тоже мне, проблема! Было бы удивительно, если бы ночью на Руси сообразительный человек не достал выпивки. Жаль, хлеба нет. – Марсианин прислушивается. – Что они там делают?

– Вызывают духов.

– А я-то думаю… бормочут что-то… – марсианин наливает полстакана и лихо дует. – Хороша… Холодненькая…

С хрустом жует лук.

– А почему для храбрости? Разве я такой страшный?

– Вы? Да. В чем-то страшный, пока не разберу. А может быть, не вы страшный, а мне страшно.

Решается:

– Короче… Как вы посмотрите на то, если я попрошу руки вашей внучки?

Я, конечно, удивлен таким оборотом, хотя всегда знал, что Татьяна способна с первого взгляда сводить с ума мужчин, даже настоящих.

– Посмотрю с удовольствием, но при чем тут я? Спрашивайте у нее.

– К ней я уже обращался. По всей форме, с отданием чести. И знаете, какой ответ получил?

– Отказала?

– Нет. Она ответила так: «О, еще один!» – с интонацией Татьяны произносит марсианин.

– Идиотка, – бурчу я. – И вы, конечно, обиделись?

– Нет. Она объяснила, что не может принять мое предложение, потому что завтра состоится рыцарский турнир за право обладания ею. Мол, завтра утром в спортивном зале она сыграет в теннис с любым желающим ее. Объявление будет вывешено. Кто у нее выиграет, тот станет ее мужем. И внесла меня в список. Да. В список претендентов. Под восьмым номером. Так и сказала: «Ваш номер восемь». И внесла.

– Психопатка. И вы, конечно, обиделись.

– Обиделся и уехал. Но потом передумал. Почему бы не сыграть? Вышел на переезде, купил у обходчика бутылку и пошел обратно. А тут как раз ваш Павлик на «ЗИМе».