Уши не трогать! - Гаврилова Анна Сергеевна

Когда начал уставать, бил уже наверняка, хотя оставшиеся сопротивлялись довольно рьяно. Набрасывались вместе, что совершенно неприемлемо для благородных господ. В итоге нас осталось трое, если не считать полуобморочного Церанса.

И тогда вернулся Дарралиэль. Один, без тебя. Я обрадовался, конечно… но Дарралиэль, пропустивший большую часть сражения, был свеж и полон сил, а я уже руки́ не чувствовал. Как удалось зарезать оставшуюся парочку – не помню, а вот бой с графом не забуду никогда.

Пока мы изводили друг друга, Церанс очнулся. Он подхватил меч левой рукой и пошел добивать раненых. Я крикнул об этом Дарралиэлю, но тот даже головы не повернул. И… и все-таки достал меня. Он выиграл тот поединок, Лёля. И я умер.

Я во все глаза смотрела на Ориса с лицом бэтмена и боялась даже вздохнуть. А он стал угрюмым и совсем чужим, с головой погрузился в воспоминания. Рассказывая о том, что случилась дальше, Орис мелко дрожал, а я сидела, сцепив зубы, и пыталась сохранить трезвую голову.

– Я очень четко осознал – все, жизнь закончена. Я перестал чувствовать тело и боль ран. Перестал воспринимать окружающий мир. Но я по-прежнему был… как бы тебе объяснить… внутри собственного тела. Как вода в кувшине или створчатый моллюск в раковине.

И я видел, как граф Дарралиэль насадил на меч подбежавшего к нему Церанса. Тот сильно удивился, но даже пискнуть не успел. Еще видел, как, отделавшись от соратника, Дарралиэль вернулся ко мне, склонился над… трупом. Он предъявлял мне какие-то претензии, укорял. Пока Дарралиэль разглагольствовал, из пола вылезла черная тень. Та самая, ты помнишь. Думал, набросится на мое тело, но она просто вслушивалась в разговор.

Ну а после… Тьма протянула ко мне… не то руку, не то лапу и вырвала из тела. Очнулся ночью, в теле Дарралиэля. И сразу бросился в погоню за тобой.

– А почему не ушел через портал?

– Замок действительно начал рушиться, Лёля. От того зеркала только рама осталась. – Орис вздохнул, будто до сих пор не мог поверить в произошедшее. – Но даже будь оно целым, все равно бы за тобой отправился. Ты важней.

Мне бы улыбнуться и броситься к нему на шею, а я… Я задумалась. Рассказ Ориса породил тьму-тьмущую вопросов, один другого хуже. Задала главный:

– А куда делся сам граф Дарралиэль?

– Никуда, – с горькой ухмылкой ответил Орис.

Для того чтобы осознать сказанное, потребовалось несколько секунд.

– То есть… – замирая от ужаса, произнесла я, – он тут? Он… в тебе?

– Лёля… – Орис заметно повеселел. – Он не во мне, а в этом теле. Как и я.

– И?..

– Он в каком-то странном ступоре. Будто заморожен. Я могу пользоваться его памятью и безраздельно властвовать над телом.

– Офигеть… А если он «очнется»?

Орис пожал плечами, сказал равнодушно:

– Надеюсь, этого не произойдет.

Ой, мама! Я-то думала, что страшней моей мутации и быть не может, а тут…

– И что будем делать?

– То есть? – нахмурился Орис.

– Ну надо же вернуть твое тело! – решительно выпалила я.

Он печально покачал головой, снова ухмыльнулся.

– Мое тело забрал… черный туман. Так что придется привыкать к этому.

Я одарила ушастика скептическим взглядом, но промолчала. В конце концов, душа действительно важней, а новое тело – не такое уж плохое, хотя «старое» нравилось мне чуточку больше. Черт, зато теперь он на Грегора не похож. Кстати…

– Лёля! – нагло прервал мои мысли эльф. – Как ты оцениваешь случившееся?

– Похищение и «суд»?

Синеглазый кивнул, на лице – предельная серьезность.

– Это клоунада чистой воды.

– В смысле?

– Эти ребята всего лишь исполнители. Причем бездарные. Они даже не сумели нормально изложить свои претензии. За ними стоит кто-то очень сильный и очень хитрый. Церанс и Дарралиэль точно знали больше, нежели остальные. Иначе Церанс не стал бы добивать раненых, а Дарралиэль не шлепнул бы самого Церанса.

– А какова истинная цель?

– Либо личные счеты, либо… Ох, это может быть все что угодно.

После недолгого молчания Орис пояснил:

– Дарралиэль знает не так много. В основном – мелочи. Лица, явки, пароли. Все нужно проверять, причем быстро и очень внимательно. Если кто-то заподозрит, что я – не Дарралиэль, никогда до правды не докопаюсь.