Золотой эшелон - Буковский Владимир

Санек с готовностью оседлал любимого конька:

— Первые упоминания о булате появились во времена Александра Македонского. Он столкнулся с булатным оружием во время своего похода на Индию. Впоследствии секрет был утерян — по разным данным, в период от VI до XII века. Затем сходную по свойствам сталь начали производить в Сирии, в Дамаске. Впрочем, дамасская сталь хуже булатной, да и отличить их друг от друга может даже неспециалист. Настоящих булатных сабель индийской ковки в мире осталось всего несколько десятков. Стоят они безумно дорого. В Оружейной палате в Москве есть две булатные сабли. Однако поручиться за это я не могу, так как в позапрошлый четверг Оружейную палату неожиданно закрыли на ремонт. А за прошедшую неделю я случайно повстречался с шестью любителями старинного оружия из наших зарубежных друзей, и все они обмолвились, что за каждую из этих сабель готовы выложить от двадцати пяти до пятидесяти тысяч долларов.

— И кто же из них больше всего похож на джигита? — спросил Алихан.

— Они мало чем отличаются друг от друга.

— Я не совсем понял.

— Мне бы не хотелось обижать ни одного из них. Насчет экспертизы можете не волноваться, это моя забота.

— Сколько тебе нужно для этого времени?

— Месяц, полтора.

— Находчивость нужно поощрять. Твоя обычная доля тридцать процентов. Как ты смотришь на сорок?

— Я смотрю на пятьдесят.

— Согласен. Все, что тебе нужно, получишь послезавтра. Теперь я хотел бы узнать, как поживает наш друг Хардинг. Кстати, не было ли у тебя непредвиденных в связи с ним затрат?

— Восемьсот долларов на…

— Можешь не уточнять. Это мелочь. Что же ты выяснил?

— Он типичный чиновник, которому вряд ли светит повышение. О России знает не больше, чем Майк Тайсон о теории относительности. Считает себя великим ловчилой. Вывозит по дипломатической почте антиквариат. До сих пор работал по мелочам, только теперь заинтересовался вещами моего калибра. В политике — абсолютный ноль, хотя, возможно, связан с любителями искусства побогаче. Связь его с грузом — чистая случайность. КГБ его хвостило на высшем уровне, когда кооператив «Москва» замели, — он даже и не заметил. Допросили они его, он мне сам жаловался. И слежку сняли пару дней назад. Видимо, интереса не представляет. С разведкой он не связан, я проверял. В ЦРУ, конечно, стандарт невысок, но хоть чему-то они своих людей учат. А у этого Вилли мозгов даже на хорошего кота не хватит. Короче, Алихан Ибрагимович, мыло, только мыло, и ничего, кроме мыла!

— Мыло, мыло… — вполголоса повторил Алихан и вдруг безудержно расхохотался. Он представил себе лица членов Политбюро, когда они вскроют контейнер с загадочным грузом.

Глава 12

ГУЛЯЙПОЛЕ

Проскочили Днепр по плотине Днепрогэса и поняли: назад дороги нет. Только отстукал поезд последние стыки на плотине, а уж огромный, с виду давно брошенный башенный кран развернулся и положил на рельсы ржавый паровоз. А потом на каждом полустанке закрывались за Золотым эшелоном все новые и новые двери: кто-то с грохотом кидал на рельсы стальные трубы и бетонные блоки. По тем, что позади эшелона запирал путь к отходу, не стреляли: какой смысл? Постреляешь, уйдешь вперед, а они из укрытий вылезут да и вывалят на рельсы самосвал бетонного раствора. Спереди путь не закрывают, и ладно. Пока кому-то выгодно путь держать открытым.

Уже в сумерках прошли огромный миллионный город Запорожье — ни звука, ни огонька, ни живой души. Страшно ночью в маленьком брошенном людьми городке, где ветер свистит в трубах и хлопают открытые двери. А если людьми брошен огромный город, как тогда? Какие тогда размышления в голову полезут? Ползет поезд медленно-медленно: если путь разобран, если под откос лететь, так хоть чтоб время было тормознуть, чтоб хоть прыгать из поезда сподручно было. Усилил Зубров посты. Наблюдение во все стороны. Сам вперед не отрываясь в инфракрасный прицел смотрит. В одном месте высветил вдруг прожектор шевелящуюся земную поверхность и сто тысяч пар крысиных глаз на ней. В другом на него смотрели глаза человечьи, но мертвые, и он не выдержал взгляда.

А чудеса начались с рассветом, на подходе к славному городу Гуляйполе.

Когда вдали на востоке прямо по курсу небо зеленовато-серой краской изукрасили, успокоился Зубров и закрыл глаза, навалившись на дальномер-перископ. Тут-то и заорал наблюдатель из зенитной башни: «Во дает, во дает!» Встрепенулся Зубров, сообразил, где он, развернул перископ и тоже присвистнул: во дает!