Мой дядюшка Освальд - Даль Роальд

«Нет-нет! — вскричала я. — Вы ошибаетесь, доктор Фрейд! Я не девственница! Я самая занасилованная девушка в мире!»

«У вас галлюцинации, — сказал он. — Никто никогда вас не насиловал. Почему бы вам не признать этот факт, и вы сразу почувствуете себя лучше».

«Ну как я могу признать то, что неправда! — воскликнула я. — Все мужчины, когда-либо мне встречавшиеся, поступали со мной одинаковым образом! То же самое будет и с вами, если я задержусь здесь подольше».

«Не смешите меня, фройляйн», — бросил он резким голосом.

«Будет, обязательно будет! — кричала я. — Уже до конца этой консультации вы будете не лучше любого из них!»

Когда я сказала это, Освальд, старый хрен закатил глаза к потолку и пренебрежительно улыбнулся. «Фантазии, фантазии, — сказал он, — сплошные фантазии».

«А почему вы так уверены, что вы сейчас правы, а я не права?»

«Позвольте мне объяснить вам немного подробнее, — сказал он, откинувшись на спинку кресла и сцепив пальцы рук на животике. — В своем подсознании, дорогая фройляйн, вы считаете мужской половой орган чем-то вроде пулемета…»

«В том, что касается меня, именно так и есть! — воскликнула я. — Это смертоносное оружие».

«Вот именно, — кивнул он. — Мы хотя бы немного, но продвигаемся. Кроме того, вы считаете, что мужчина, направляющий его на вас, собирается нажать на спуск и изрешетить вас пулями».

«Не пулями, — поправила я его. — Кое-чем другим».

«Поэтому вы убегаете, — продолжил он. — Вы отвергаете всех мужчин. Вы прячетесь от них. Вы сидите ночами одна…»

«Я сижу не одна, — сказала я. — Я сижу в компании старого доброго добермана Фритци».

«Кобель или сука?» — спросил он резким голосом.

«Мой Фритци мальчик, вы могли бы догадаться по имени».

«И того хуже, — нахмурился он. — Вы вступаете в сексуальные отношения с этим доберманом-пинчером?»

«Не говорите глупостей, доктор Фрейд. За кого вы меня держите?»

«Вы скрываетесь от мужчин, — сказал он. — Вы скрываетесь от кобелей. Вы скрываетесь от каждого, кто имеет половой орган».

«Да что это за бред свинячий! — воскликнула я. — Я не боюсь ничьих там половых органов! Они не кажутся мне пулеметами. А вот все это мне кажется идиотской чушью! С меня уже достаточно, наелась».

«Фройляйн, — спросил он неожиданно, — вы любите морковку?»

«Морковку? — переспросила я. — Да нет, не очень. Если уж я ее куда-нибудь употребляю, то крошу на мелкие кусочки».

«А как насчет огурцов?» — спросил он.

«Преснятина безвкусная, — сказала я, пожав плечами. — Ну разве что маринованные».

«Ja, ja, — сказал доктор Фрейд, заполняя историю болезни. — Вам следует знать тогда, дорогая фройляйн, что морковка и огурец тесно связаны с сексуальной символикой, они представляют ни много ни мало как фаллос. А вам хочется либо искрошить их, либо замариновать».

Правду сказать, Освальд, тут уж я не могла не расхохотаться в голос. И подумать только, что есть люди и вправду верящие в эту дребедень.

— Он и сам ведь верит, — сказал я.

— Да, я знаю, что верит. Он сидел и записывал все это на здоровом листе бумаги, а затем вскинул голову и спросил: «Так что еще вы могли бы мне рассказать?»

«Я могу сказать вам, в чем, по моему мнению, вся моя беда».

«Говорите, пожалуйста».

«Мне кажется, во мне есть что-то вроде динамо-машины, — сказала я, — и эта машинка жужжит, и крутится, и сообщает мне жуткий заряд сексуального электричества».

«Очень интересно, — сказал он, торопливо царапая по бумаге. — Продолжайте, пожалуйста».

«Это сексуальное электричество, — сказала я, — имеет такое высокое напряжение, что, как только мужчина ко мне приближается, пространство между нами пробивает искра и он страшно заводится».

«Это в каком смысле заводится?»

«В смысле, — сказала я, — он страшно возбуждается. Оно электризует его интимные органы, доводит их до белого каления. И он совсем уже себя не помнит и бросается на меня. Вы что, доктор Фрейд, не верите?»

«Трудный случай, — сказал этот тип. — Чтобы ввести вас в норму, потребуется много аналитических сеансов».

И все это время, Освальд, я поглядывала на часы. Когда прошло восемь минут, я взмолилась: «Доктор Фрейд, не насилуйте меня, пожалуйста, будьте выше таких вещей».

«Не смешите меня, фройляйн, — сказал Фрейд. — У вас опять галлюцинации».

«Но мое электричество! — воскликнула я. — Оно же непременно вас заведет! Я знаю, так обязательно будет! Оно пробьет промежуток между нами и электризует ваши интимные органы! Ваша пиписька раскалится добела! Вы сорвете с меня одежду! Вы будете делать со мной все, что вам захочется!»