Гонец из Пизы - Веллер Михаил

Получено от управделами администрации президента РФ 10 000 долл. на поддержание огня.

Получено в безвозмездный подарок без условий от фирмы Логоваз 2 джипа гранд чероки и 4 автомашины тойота корола для нужд и разъездов членов экипажа, плюс оплата их вооруженной охраны на автостоянке непосредственно на набережной.

Березовский приехал на два часа позже времени, которое сам назначил. Быстро и чуть сутулясь он прошел по протоптанной на льду тропинке от берега. Двое сопровождающих выглядели интеллигентно, как референты, и шкафообразно, как телохранители. Они двигались строем уступ, он же пеленг: первый спереди-справа, прометая взглядом пространство, как локатор, второй сзади-слева, прикрывая шефа зонтиком от снега.

Один пристроился в тамбуре, другой пасся в офицерском коридоре.

– Ну конечно, – сказал томимый любопытством доктор Юре Беспятых, – без Березы у нас нигде не обойдется. А корабельной охраны ему мало?

– И родина ще-едро – что делала? – пропел Беспятых. – Поила меня-а – чем? Березовым со-оком, березовым сок-ком. И кормила березовой кашей. Этому дала, этому дала, а мне ничего не дала. Дров, видите ли, мало рубил. Это я-то дров не рубил?! Воды не носил… Как бы мне, дубочку, к березе перебраться – вот в чем вопрос: так пить или не пить?

От скуки лейтенант был пьян.

В командирской каюте Березовский снял пальто и потер руки. Его скромный исчерна-синий миллиардерский костюмчик был измят так, будто он только что провел двое суток в кресле самолета. Лысый, невысокий, худощавый, быстрый, испускающий нервную энергию, он был похож в этом костюме и темном крапчатом галстуке на реинкарнацию Ленина в еврейско-брюнетистом варианте.

– Здравствуйте, очень рад, так, хорошо, садитесь, – с разгона начал он, посмотрел на Ольховского внимательнее, спохватился, улыбнулся углами губ: – извините, я имел в виду, конечно – позвольте сесть?

– Прошу. Слушаю. – Ольховский с интересом соотносил этот тет-а-тет с подаренными машинами, репутацией гостя, общей ситуацией и своей невнятной будущностью. – Чай, кофе, коньяк?

В кожаной папке, брошенной на диван, закурлыкал телефон. Березовский схватил трубку:

– Да. Привет. Сейчас не могу. Перезвони через два часа. Нет, лучше через три. Не подписывать ни в коем случае. Что? Потерпят. Все, пока. Обнимаю. – Бросил телефон. – О чем я? Да. Чаю и, если можно, пару бутербродов, не успел пообедать. Петр Ильич… Петр Ильич? Петр Ильич. Петр Ильич, давайте оценивать обстановку реально: мы живем в сумасшедшем доме. Но в этом есть своя логика. Своя логика есть. Эту логику надо понимать. И ее учитывать, использовать, действовать в согласии с ней, другой логики для нас у эпохи нет, у страны нет, никто нам ее не даст, вот в такое время мы живем. Согласны? Хорошо, идем дальше. Проанализируем ситуацию. Вы анализировали ситуацию? Смотрите. Почему вы затеяли ваше предприятие? Потому что вам все это осточертело. Понятно. Почему вам до сих пор это удавалось? Потому что всем это осточертело. Какой бизнес может быть успешным? Тот, который учитывает интересы всех сторон. До сих пор…

Папка зазвонила уже другим звуком: теперь зуммер наигрывал Джингл беллз.

– Алло! Я. А сколько можно повторять? А сколько еще времени тебе надо? Нет у нас на это недели! Что? Пусть лопается, это их проблемы. Все, обнимаю. Так о чем я? Да! До сих пор интересы большинства сторон совпадали с вашими. Это не может быть надолго. Этот этап пройден. Надо смотреть вперед. Что будет дальше? Дальше борьба за власть выходит из подковерной стадии на ковер. Этот ковер не в гамбургском трактире, здесь гамбургского счета не ведется, здесь все согласовывается, это свои политические игры. Или ты будешь на щите, или под ковром, это в лучшем случае, а вообще будешь под асфальтом. Это понятно? Смотрите. В один прекрасный день вы обнаружите, что в стране кончились снаряды. Хорошо, договоримся с ВПК, снаряды будут. В один прекрасный день вы обнаружите, что вам некуда стрелять. Хорошо, договоримся с турками, реставрируют Кремль. В один прекрасный день вы обнаружите, что команда дезертировала. Сейчас вы прекрасно зарабатываете, но надо смотреть вперед, быстрое обогащение не может быть долгим, это я вам говорю, надо искать новые формы. Хорошо, поставим заградотряд. Его тоже надо кормить, чтоб не разбежался. Вы вылетите в трубу. Надо думать. Надо уметь прогнозировать ситуацию.

Следующий телефон спел из папки Кукарачу. Березовский впился в принесенный бутерброд и отхлебнул чаю, одновременно выбросив ложечкой лимонный кружок в корзинку для бумаг.

– Алло! Я. Нет, неправильно. Рома, вопрос с алюминием решен. Нет. Толины интересы мы вынуждены учитывать. Завтра в час. Нет, лучше в шесть. В семь! Все, обнимаю. О чем я? Да. Завтра сюда пригонят крейсер Петр Великий, и вы не выдержите конкуренции, он вас задавит и съест. На нашей стороне выигрыш во времени, его надо использовать. На нашей стороне общественное мнение, оно переменчиво, надо пользоваться моментом. Если вы хотите, если мы хотим реально изменить обстановку так, чтобы добиться успеха и получить выгоду, надо срочно менять методы…

Через полтора часа, когда давно опустела вторая тарелка с бутербродами, Ольховский находился в некотором гипнотическом трансе под сетью слов и напором этого человека. Он воспользовался отлучкой гостя в гальюн, чтобы как-то привести в порядок мысли, следующие за обвораживающими выкладками, как воспитуемые детишки за гаммельнским дудочником-крысоловом.

– Вы не против, если я теперь приглашу старшего помощника? – спросил он. – Мы, в общем, все вопросы решаем с ним коллегиально.

Вошедший Колчак увидел разложенную на столе их политическую программу, составленную памятной ночью прихода. Сверху лежал лист, испещренный квадратиками и кружочками, соединенными стрелками.

– Николай Павлович? Очень рад. Здравствуйте. Садитесь. Смотрите – вот сюда, видите? Итак. Вы полагали, что достаточно как следует пострелять – и все как-то само собой устроится. Плохие испугаются, разбегутся, затаятся, сдадут власть, ликвидируются. Станут хорошими. Заменятся хорошими. Хорошие придут на их место, и жизнь наладится. Революционная романтика. Прекрасно. Забыли только про инкубатор, где будут выведены эти хорошие. Это уже евгеника. Допустим. Вкачаем деньги в евгенику. Хорошие займут свои места в структурах – и тут же станут плохими. Доминирование фенотипа над генотипом. Смотрите – вот сюда. Надо брать в руки ключевое звено. Это элементарно. Ключевое звено – власть. Вы это наметили. Но не обеспечили. При неустойчивом равновесии системы власть – это точка равновесия. Намечаем основные силы. Поле электората – вот. Основные партии. ВПК. Энергоресурсы. Финансовые группы. Красные стрелки – противоречия. Зеленые – общие интересы. А вот в этот треугольничек помещаем вас – вы следите? Суммируем векторы. Что мы имеем? Улавливаете?

– Борис Абрамович предлагает мне баллотироваться в президенты, – пояснил Ольховский.

– Поддержка, раскрутка, реклама, пи-ар, масс-медиа – это уже не ваша забота. Есть структуры, есть люди, это все обеспечивается. Вы выигрываете выборы, я гарантирую, это просчитано.

Колчак щелкнул зажигалкой, заложил ногу на ногу, откинулся на спинку кресла и выпустил из ноздрей две струи дыма, как небольшой задумчивый дракон, озадаченный перипетиями флотской службы.

– А кого вы ждали? Чего вы ждали? Золотых ключей от Кремля на бархатной подушке? Политика – это не театр, политический театр оплачивается бизнесом. А в бизнесе ключи не дарят, их продают или предоставляют в обмен на услуги. Все лидеры сегодня скомпрометированы, все партии скомпрометированы, нужен свежий кандидат, за которым достойная биография, за которым пойдет избиратель. Фигура, как бы объединяющая интересы масс. За вами пойдут. Вам поверят. Больше ничего не надо. Остальное мы сделаем. Скромность, деловитость, сдержанность. И продемонстрированная способность к решительным поступкам. Ельцин сдаст вам полномочия до выборов, две фразы вклеим в видеоряд задним числом и прокрутим кассету по ТВ еще раз. Это придаст оттенок легитимности. Чтобы избежать как бы оттенка военного переворота. Алло! Я! сейчас не могу, завтра, завтра, завтра жду в час, нет, в два… все, обнимаю.

Ольховский нервно рассмеялся.

– У меня сын лечился от наркозависимости, – ясным голосом произнес он. – И состоит на учете.

– Черт. Черт. Что ж вы сразу не сказали. Это ерунда! Ерунда. Но может всплыть. Сейчас это не вовремя. Ничего. Замнем.

– И уже две недели не показывается дома. Хотел завербоваться воевать в Сербию.

– Это зря. Хуже. Сколько ему лет? Это может осложнить. Идиоты на Западе могут поднять вой. Черт. Деструктивная деталь… Сын президента воюет против НАТО. А вам надо будет сделать заявление о возможности России вступить в НАТО. Куда же вы смотрели!!! А вдруг он погибнет? Это был бы другой поворот… Нет-нет, не дай Бог! Вы неправильно меня поняли, Петр Ильич!