Золотая химера Борджиа - Бенцони Жюльетта

– Всегда одни и те же, – пробурчал старичок Этьен Бланшар, который столько лет служил в полиции, что мог себе позволить не обращать внимания на всплески ярости патрона.

Впрочем, признаем правду, весьма редкие. Зная, что подобные приказы его не касаются, Бланшар спокойненько продолжал сидеть на своем месте, закурив трубочку, словно ничего не произошло. Надо сказать, что он пользовался и еще одной редкой привилегией: говорил с патроном на «ты», потому что знал его всю свою жизнь.

– А найдется у тебя что положить на зубок этим журналистам? – обратился он самым мирным тоном к главному комиссару.

– Спрашивай не у меня, а у них, – кивнул комиссар головой на двух своих помощников. – Дюрталь только-только из Швейцарии!

– И что же?

– С уверенностью могу утверждать две вещи, – отозвался тот. – Госпожа Белмонт не отступила ни на шаг от того, что, очевидно, было намечено ею ранее: из Брига она поехала в Лозанну, а из Лозанны, через несколько часов, в Париж. Кстати, рисунки мадемуазель… дю План-Крепэн творили чудеса и в ресторане в Бриге, где госпожа Белмонт завтракала в ожидании поезда на Лозанну, и в Лозанне, где на вокзале ее сразу заметили. Относительно Морозини мне сказать нечего, в Бриге его никто не видел.

– Как это?

– Сойдя с поезда Симплон-Орьент-экспресс, он испарился.

– Его, должно быть, ждала машина!

– Нет, я считаю, что все происходило не так. Морозини сошел с поезда, но из здания вокзала вышел не Морозини.

– Каким образом вы это поняли?

– Благодаря привокзальному туалету в Бриге. Уборщица в то самое утро нашла там пару темных очков, выпавших из кармана человека, которому больше не нужно было прятать свое лицо. Отсюда нетрудно заключить, что владелец очков, необычайно старательно кутавшийся в шарф на Лионском вокзале из-за так называемого насморка, которым князь Морозини совершенно не страдал на улице Альфреда де Виньи, не имел никакого отношения к князю Морозини.

– Из этого мы можем заключить, – подхватил Ланглуа, – что и госпожа Белмонт, и соучастник пресловутой «любовной истории» были похищены в Париже. Иными словами, под самым нашим носом. Она по прибытии на Лионский вокзал, а он – едва покинув улицу Альфреда де Виньи. Их увозило одно и то же такси.

– Вы нашли это такси?

– Нет еще, но скоро найдем, – вмешался в разговор Соважоль. – Я с добровольной и ревностной помощью бывшего русского адвоката Разинского, чьим номером воспользовался похититель, прочесал частым гребешком все «G7», принадлежащие компании. Замечу также, что Разинский – близкий друг полковника Карлова, которого все здесь знают. Так вот, ни один из их коллег не подходит под описание, данное шофером госпожи де Соммьер водителю, который увез Морозини. Теперь мы думаем, что то же самое такси-призрак увезло в неизвестном направлении и госпожу Белмонт.

С каждым новым словом молодого человека старичок Бланшар все больше мрачнел и даже забыл о своей трубке.

– Необычное, однако, дело! Злостные намерения и большие деньги! Как ты думаешь, Ланглуа, кто мог это завертеть?

– Может быть, какая-то мафия?.. Судя по весьма широким возможностям…

– И обо всем этом ты собираешься доложить прессе?

– Разумеется, нет. Я собираюсь призвать их к порядку и напомнить об ответственности. Появившись в один прекрасный день, Морозини сделает себе состояние, подав на них в суд за клеветнические статейки. Такая перспектива заставит призадуматься мелкую сошку, которую я призову сюда вместе с китами.

– Не позабудь в особенности писаку из «Фигаро». Ему есть о чем призадуматься. Кстати, ты читал сегодня «Фигаро»?

– Не было времени.

– Прочитай заметочку на седьмой странице! Хорошо написана, черт побери!

– В «Фигаро» все пишут хорошо!

– Подписана неким Фредериком Симоне, который, не знаю уж почему, считает нужным напомнить, что Морозини попал под подозрение в деле о двух убийствах в Шиноне: коллекционера ван Тильдена и его слуги. Сказать по чести, меня немного удивило, что главный редактор газеты позволил опубликовать такую заметку.

– Это тем более странно, что Симоне в настоящее время заменяет в некотором роде Мишеля Бертье, который, слава богу, идет на поправку. А Бертье друг Морозини. Согласитесь, что эта заковыка требует объяснения. Как бы там ни было, завтра мы наведем порядок в головах всех этих резвых субчиков!