Львица - Гарвуд Джулия

Ричардс вскочил с кресла, едва сдерживая любопытство, и выхватил у Лайона конверт и письмо.

Он тут же увидел различия.

– О да. Письмо написано другой рукой. Это подлог.

Затем он прочитал само письмо. Его взгляд, адресованный Кристине, был полон сочувствия.

– Эти люди… они были для вас как семья?

Кристина кивнула.

– Что такое «сыпной тиф»? – спросила она нахмурившись. – В письме говорится, что они умерли от…

– Бог его знает, – ответил Лайон.

– Кто это сделал? – спросил Ричардс. – Что за чудовище могло так поступить?

– Тетя Кристины. –Голос Лайона звенел от гнева.

Ричардс уронил письмо на стол.

– Простите меня, Кристина, но я думаю, что ваша тетя…

– Можете так думать, но не произносите, – прервал его Лайон, прежде чем Ричардс успел договорить.

Кристина медленно опустилась на колени Лайона. Тот обнял ее за талию.

– Я все равно не понимаю, как это было сделано. Печать ведь цела!

Ричардс объяснил ей, как легко с помощью пара вскрыть письмо.

– Специалист смог бы подробно объяснить вам это, моя дорогая, – сказал он.

Ричардс ушел через несколько минут. Как только дверь закрылась, Кристина разрыдалась. Лайон притянул ее к себе и прижал к груди.

Он не пытался утешить ее. У нее накопилось слишком много слез, и прошло немало времени, прежде чем стихли мучительные рыдания.

– Я тебе намочила всю рубашку, прошептала она между всхлипами.

Она снова прижалась к нему, уперлась макушкой ему в подбородок и устало вздохнула.

Она не двигалась очень долго, и Лайон решил, что она заснула. Он не возражал. Он готов был просидеть так весь день, если ей от этого станет легче. По правде говоря, он подумал, что именно столько времени ему и понадобится, чтобы утих его гнев.

Ричардс намеревался назвать графиню сукой, решил Лайон. Старая ведьма заслуживала этого, и даже больше.

Кристина, судя по всему, тоже думала об этом, потому что вдруг прошептала:

– Знаешь, я раньше считала всех англичан такими же, как моя тетя…

Он не ответил. У него перехватило дыхание, и он молил Бога, чтобы его молчание побудило ее продолжить.

Его терпение было вознаграждено через несколько минут.

– Мой отец ненавидел белых. А когда я жила с графиней в Бостоне, моим единственным другом был мистер Девенрю. Это он привез меня к тете и каждый день приходил, чтобы заниматься со мной. Мне не разрешалось выходить из дома. Графиня все время твердила, что она стыдится меня. Я была очень растеряна, не понимая, почему она считает меня такой недостойной.

– Ты не такая, – – решительно сказал Лайон. – Ты очень, очень достойный человек.

Кристина кивнула.

– Хорошо, что ты заметил это, – сказала она. Улыбнувшись, он стал ожидать продолжения. Казалось, прошла вечность, прежде чем Кристина заговорила вновь.

– Она обычно запирала меня в моей комнате на ночь. Я старалась не ненавидеть ее за это.

Лайон закрыл глаза и судорожно вздохнул. Он чувствовал ее страдание. Оно обдавало его жаром, словно кипящая лава, и глаза щипало от наворачивающихся слез.

– Я не в силах была терпеть и положила этому конец.

– Как, душа моя?

– Я сняла петли с двери, – призналась Кристина. – После этого графиня стала запираться в спальне. Она боялась меня. Я не обращала на это внимания. Она стара, Лайон, и по этой причине я пыталась уважать ее. Именно этого хотела бы моя мама.

– Джессика?

– Нет, я никогда не знала Джессику.

– Тогда кто?

– Мерри.

Лайон не мог удержаться от вопроса:

– Она тоже ненавидит всех белых?

– О нет, Мерри ни к кому не испытывает ненависти.

– Но человека, которого ты называешь отцом, ненавидит?

Он не надеялся на ответ. Молчание затянулось. Не нужно было расспрашивать ее, сказал он себе. Черт, он же только что поклялся больше никогда ни о чем ее не спрашивать!

– Да, ненавидит, – прошептала Кристина. – Но не меня, конечно. Мой отец любит меня всем сердцем.

Лайон не сказал ни слова в ответ, и Кристина решила, что он не понял ее.

– У меня есть брат.

Опять ничего. Ни слова, ни вздоха, ни звука.

– Его зовут Белый Орел.

Медленная улыбка осветила лицо Лайона.

– Ты понимаешь, что я говорю тебе, Лайон? – спросила она.

Лайон поцеловал ее в макушку.

– Понимаю, – прошептал он. Обхватив ладонями ее лицо, он мягко приподнял его и нежно поцеловал, прогоняя все ее страхи.