Тина и Тереза - Бекитт Лора

Дом, который они искали, стоял не в трущобах, а ближе к набережной, в чистом, светлом квартале, где жили горожане среднего достатка. Женщины поднялись на второй этаж и позвонили. Дверь открыла дама лет пятидесяти, крепкая, широколицая, одетая хотя и просто, но не бедно.

— Мы ищем миссис Вейн, — сказала Айрин.

— Входите.

Женщины прошли в маленькую переднюю и остановились.

— Мы насчет ребенка…

— Понимаю. — Миссис Вейн окинула их взглядом. — Чей он?

Айрин посмотрела на Терезу.

— Мой, — нехотя ответила та. Женщина усмехнулась.

— Тебе хоть пятнадцать-то есть? — спросила она.

— Ей семнадцать, — сказала Айрин.

— И чего вам не сидится спокойно, дуры! — беззлобно продолжила миссис Вейн. — Не знаете что ли, отчего дети бывают?

Тереза вспыхнула, но промолчала.

— Вы забываете о негодяях, которые обманывают несчастных девушек, — сказала Айрин, поглядев на подругу.

Женщина фыркнула.

— Как же! Да если мужчина станет жениться на каждой дурочке, которую удалось соблазнить, он гарем соберет! Не надо позволять себя обманывать, вот и все! Сами собой не дорожите, а потом виноватых ищете! Это все ваша распущенность!

Тереза молчала. Нет, она не стала бы заставлять Нейла жениться и заботиться о ребенке, но он мог хотя бы что-нибудь сказать на прощание! А вообще женщина, конечно, была права: нельзя идти в бой, не обеспечив себе надежного тыла.

— Сколько ему? — Миссис Вейн кивнула на сверток в руках у Айрин.

— Два месяца.

— Кто?

— Мальчик.

— Он здоров?

— Да, мэм.

— Смотрите! А то помрет, а вы с меня спросите!

— Его зовут Барни, — вставила Тереза, но женщина пропустила это замечание мимо ушей. Барни. Тереза все же назвала сына именем, созвучным с именем своего отца.

— Вы обещаете хорошо смотреть за ним? — спросила Айрин.

Миссис Вейн пронзила ее взглядом маленьких острых глаз.

— Это зависит от того, как вы станете платить.

— Сколько?

— Двадцать шиллингов в неделю.

— Хорошо, — ответила Тереза, не имея понятия, где и как станет доставать такие деньги.

Айрин дернула ее за рукав и шепнула: «Может, уйдем?» Но девушка отмахнулась.

— Оставляете? — спросила женщина.

— Да.

Айрин передала ребенка Терезе, развязала платок с деньгами и отсчитала двадцать шиллингов.

— Ладно. Кладите его на кровать. Расчет в начале каждой недели, и не вздумайте тянуть с оплатой! А если с ним будет слишком много хлопот, потребую больше.

— Он очень спокойный, — поспешно произнесла Тереза. — Почти не плачет, ночью спит спокойно.

— Это мы еще посмотрим.

Когда они вышли от миссис Вейн, Тереза сообразила, что женщина даже не спросила ее имени и фамилии.

— Не вернуться ли нам? — сказала Айрин. — Эта миссис Вейн не внушает мне доверия.

Тереза повернулась — ее лицо было суровым.

— Другого выхода нет. Я сейчас же пойду искать работу.

— Потом приходи ко мне, — напомнила Айрин.

— Нет, — Тереза сжала кулаки, взгляд ее сухих глаз был тверд, — теперь я сама. Спасибо тебе за все!

— Тереза! — крикнула Айрин, но девушка, быстро пожав ей руку, мелькнула цветастой юбкой и исчезла в сумерках.

Тереза решительно не знала, что делать дальше. На оставшиеся деньги она переночевала в дешевой гостинице, а наутро отправилась искать работу.

Куда идти? На фабрике девушка могла рассчитывать лишь на зарплату начинающей, которая не покрыла бы расходов на содержание ребенка, еду и жилье. Места служанки она не смогла найти, сколько ни искала, да и там платили самое большее десять шиллингов в неделю… А миссис Вейн могла потребовать и больше, хотя Барни в самом деле был Богом посланным ребенком: ночью почти никогда не плакал, да и днем не требовал особого внимания. Возможно, он чувствовал, что на многое ему рассчитывать не приходится.

Тереза ходила весь день, и теперь ноги ныли сильнее, чем в день прибытия в Сидней. У нее вообще с самых родов был упадок сил: не хотелось ни двигаться, ни думать, ни говорить. Она желала просто сидеть, подтянув колени к груди, и смотреть в пустоту.

Тереза остановилась на набережной. Легкий ветерок гулял по округе, а краски природы были удивительно нежны: желто-оранжевое небо, бледно-голубые горы и розовая вода.

Девушка ощущала тревожный бег времени — секунды уходили одна за другой, с каждым вздохом, с каждым ударом сердца. Пройдет час-два, и будет совсем темно… Денег у нее больше не было, а между тем желудок сводило от голода и нужно было где-то переночевать… Вернуться к Айрин? Нет, ее родные и так в последние дни с трудом терпели присутствие Терезы в доме. Кому нужен лишний рот?