Нежный наставник - Шоун Робин

— Ты уже все вчера рассказал Мухаммеду. Детектив сообщил, что не смог установить, кто потушил лампу.

— Тогда я рассказал все, что знал на тот момент, — возразил ему Тернсли. — Но есть человек, который знает больше, чем я.

Глава 23

Элизабет смотрела на спящего Рамиэля. Утренняя щетина темнела на его скулах. Длинные, почти женские ресницы смягчали скульптурную жесткость черт.

Он заставил ее познать темную, низменную сторону желания и в то же время убедил, что она не безнравственная, не распутная, а нормальная женщина. Их единение оказалось примитивным, навсегда разрушив ее понятия о том, что хорошо, а что плохо.

Он знал, кто любовница Эдварда, но оберегал ее сыновей. Возможно, Рамиэль прав. Возможно, когда она будет готова, то сама обнаружит истину.

Элизабет тихонько отвела длинные, сильные пальцы, которые так хорошо изучили ее тело, как снаружи, так. и изнутри. Рамиэль что-то недовольно пробурчал во сне.

Волна воспоминаний об испытанном наслаждении прокатилась по телу Элизабет. Он вскрикнул, когда она взяла его член в рот и принялась сосать так же, как он до этого сосал ее груди, и продолжала сосать все сильнее и сильнее, а он обхватил ее голову руками, стараясь удержать ее неподвижно, пока все его тело сотрясала судорога экстаза. Она тщательно облизывала сжавшуюся головку его члена, пытаясь до конца высосать восхитительную влагу, выпущенную им прямо ей в горло.

Элизабет облизала губы, смакуя его солоноватый, мускусный вкус, смешанный со вкусом шипучего, пенящегося шампанского. Все мускулы ее тела, о существовании которых она даже не подозревала, ныли и болели. Интересно, у мужчины так же все болит и дрожит после изнурительной ночи?

Ее сумочка лежала на ночном столике. Взяв ее, Элизабет тихо прошла по восточному ковру к гардеробу. Дверцы его были закрыты. Между покрытым красным плюшем креслом и массивным гардеробом красного дерева громоздилась гора коробок и картонок. Накануне вечером их здесь не было. Неужели Мухаммед заходил в спальню Рамиэля, пока они спали? Она почувствовала, как краска заливает ее лицо.

Схватив ярко-синюю юбку и лиф, которые Рамиэль купил ей… о нет, ничего из нижнего белья, кроме турнюра с оборками… зато нашлись ее туфли… она на цыпочках прошла в туалет. Спустя несколько минут, наскоро почистив зубы, умывшись и одевшись, Элизабет тихонько открыла дверь.

Рамиэль еще спал. В полнейшей тишине его ровное дыхание было едва слышным. Тихонько притворив за собой дверь, Элизабет обнаружила, что просто умирает с голода. Кроме легкого ужина, сдобренного шампанским, в первую ночь, проведенную с Рамиэлем, вот уже два дня у нее не было ни крошки во рту.

Она осторожно спускалась по винтовой лестнице из красного дерева, устланной яркой восточной дорожкой. Бальные туфли явно не были рассчитаны на то, чтобы надевать их на босу ногу. Турнюр тоже натирал голую кожу. Да и тяжеленный лиф с юбкой были не слишком удобны. Дрожь чувствительной кожи между ног была тому подтверждением. Спустившись, она повернулась в направлении кухни. И тут из-за огромной, в рост человека, фарфоровой вазы появилась фигура в белом балахоне. Едва не вскрикнув, Элизабет уставилась в загадочные черные глаза.

— Доброе утро, Мухаммед. Я бы хотела позавтракать.

Слуга не уступал ей дорогу.

— А где хозяин?

— Спит. — Элизабет с вызовом вздернула подбородок. — Я не хочу, чтобы его кто-нибудь беспокоил. У него была утомительная ночь.

Она прикрыла глаза, ожидая, когда смысл ее слов дойдет до слуги. Хозяин провел утомительную ночь, поскольку с дюжину раз доводил ее до оргазма, чтобы смягчить действие яда.

— Пошли. — Голос слуги был таким же ровным и безучастным, что и накануне. — Я подам вам.

Элизабет открыла глаза и увидела перед собой складки белого балахона.

— Также похоже, у меня забрали нижнее белье. Возможно, его отдали в стирку. Может, вы будете настолько любезны, что… проверите?

— Хорошо. Следуйте за мной в буфетную на завтрак.

У нее не достало смелости поднять голову и убедиться, что Мухаммед пребывает в таком же замешательстве, что и она. Буфетная сверкала в солнечных лучах искрящимся хрусталем и полированным деревом. В воздухе разносились запахи бекона, яиц, ростбифа, жареных грибов и помидоров, нарезанных фруктов и свежеиспеченных булочек. Элизабет позволила Мухаммеду усадить себя за круглый столик, откуда она могла смотреть в окно на зеленую аллею, обсаженную экзотическим кустарником.