Волки Лозарга - Бенцони Жюльетта

Гортензия с удивлением взглянула на нее.

– Но почему?

– Потому что, если вы увидитесь с ним, вам придется пригласить его на поминки. Традиции этого требуют, но мораль запрещает. Не смотрите на меня так, милочка! Есть еще много вещей, о которых вы и представления не имеете, как, например, это…

И госпожа де Сент-Круа своей палкой, на которую она опиралась свободной рукой, очертила в воздухе круг, словно заключив туда весь окрестный пейзаж. – Мы живем в стране молчания. И кажется, здесь одни глухие и слепые. Но, однако же, в наших замках и наших владениях мы всегда знаем, что происходит у соседей. Как хозяйка Комбера, теперь вы не имеете права видеться с владельцем Лозарга. Что, признаться, ставит вас в довольно неловкое положение.

– Но мне тем не менее все равно придется увидеться с ним. Я не собираюсь оставлять ему на воспитание сына. Слишком велика опасность, что он будет слеплен по его образу и подобию.

– Как женщина, я понимаю вас. Но, как одна из тех, кто принадлежит к местной знати, никак не могу одобрить. Чтобы существовать, наши сыновья должны пустить корни в землю своих предков. Ваш сын – один из Лозаргов. Так что ему требуется земля Лозарга.

На повороте дороги Гортензия не удержалась и, спрятав лицо под черной вуалью, посмотрела назад. Она увидела маркиза. Он как раз отходил от могилы, которую уже засыпали землей. Гортензия видела, как он подошел к коню, привязанному к дереву, отвязал его и вскочил в седло. Маркиз даже не взглянул в сторону горстки гостей, направлявшихся в Комбер. Никто из них, впрочем, тоже не подошел к нему. Развернув коня в сторону полей, тянувшихся вдоль реки, он, так ни разу и не обернувшись, поскакал в свой замок.

Глава XII

Ночь безумца

На следующей неделе мэтр Омон, нотариус из Шод-Эга, явился зачитать завещание мадемуазель де Комбер. По завещанию что-то отходило Клеманс, Франсуа и канонику, но большая часть имущества была отказана Гортензии, которая, таким образом, получила если и не целое состояние, то по крайней мере возможность безбедно существовать и дать достойное воспитание сыну. При условии, конечно, что жить она будет в деревне.

– Мне это подходит, – сказала она Франсуа. – Я люблю этот дом, и в Париже мне больше делать нечего.

– Но ведь там у вас имущество, деньги…

– Если что-то еще осталось. Есть, конечно, особняк отца, им надо будет распорядиться. Мой сын станет богатым человеком, но мне самой богатство ни к чему. Я хочу быть вместе с Жаном, а жить в Париже он бы не смог. Так что останусь здесь с ним, если… он когда-нибудь вернется.

В голосе ее прозвучала горечь. По словам Франсуа, повелитель волков не показывался вот уже две недели. Куда же он мог уехать, как далеко скрыться, если до него даже не дошли слухи о смерти Дофины?

– Он вернется, – убеждал ее Франсуа. – Не горюйте. Разве вы уже перестали ему доверять? А я уверен, если бы он знал, что вы здесь, давно бы уже приехал. Он ведь тоже хочет забрать у маркиза ребенка.

– С ним должен быть Светлячок. С тех пор как я приехала, ни разу не было слышно волков.

– Они придут с первым снегом.

– А с ними и Жан? Но я не собираюсь так долго ждать. Поеду в Лозарг, ведь я так и хотела с самого начала.

– Не делайте этого, госпожа Гортензия! Подождите, пока вернется Жан. Вместе вы уже сила. А с вами одной бог знает что может случиться.

– А вы не могли бы съездить со мной?

– Я-то, конечно, поеду. Но что я сделаю один, если маркиз вас не отпустит? Зачем ему отказываться от того, чего он раньше так желал?

– Почему же тогда он возводит укрепления и запрещает даже произносить мое имя? Мне кажется, теперь он меня ненавидит. Но нужно по крайней мере разузнать о его намерениях. Во всяком случае, – с улыбкой добавила она, – у меня теперь есть такое оружие, о котором вы даже не подозреваете. Так что завтра и поедем.

Несмотря на все старания Франсуа отговорить ее, Гортензия настояла на своем и назавтра велела седлать лошадей. Имея дело с таким человеком, как маркиз, лучше было начать с обычного визита. А если поехать в экипаже, грозный вельможа решит, что они явились забрать ребенка вместе с кормилицей, и рассвирепеет. Лучше уж заехать к нему верхом, сделав вид, будто возвращаются с прогулки по окрестностям. В конце концов, ведь Комбер близко, и кто знает, может быть, маркиз не станет слишком упираться и отпустит Этьена жить туда.

– Я собираюсь предложить ему пойти на мировую, – сказала Гортензия. – Все могло бы быть так, как раньше, когда в Лозарге и в Комбере дружили домами. Если только он проявит здравый смысл… я постараюсь не вспоминать о прошлом. Поймите меня правильно, Франсуа, я, конечно, ни о чем забывать не собираюсь, но война ни к чему не приведет, она уже и так принесла достаточно смертей. Дофине, я уверена, тоже хотелось бы восстановить мир или по крайней мере хоть видимость мира.