Волки Лозарга - Бенцони Жюльетта

Ночь, теплая, звездная, чудная ночь на время прервала бои. Вскоре и звонарь с собора Парижской Богоматери, видно, натрудив руки, позволил умолкнуть своему большому колоколу. Париж погрузился в ночную тишину, и лишь откуда-то издали время от времени доносились то одиночные выстрелы, то пушечный раскат, то крики… Люди понемногу расходились по домам, оставив на баррикадах и в завоеванных районах часовых. Усталость и жара давали о себе знать. Генерал Талон велел послать повозки на площадь Ратуши, чтобы подобрать убитых и раненых. Забрали и красивого юношу, который во время третьей атаки восставших на подвесной мост бежал впереди, высоко подняв трехцветный флаг. Пуля достала его в тот миг, когда он уже вступил на площадь. Перед смертью он произнес: «Не забудьте, меня зовут Арколь…»^[12]

Передвижной госпиталь доктора Нодена опустел. Тяжелораненых перенесли в больницу, а те, у кого раны были полегче, сами отправились по домам и снискали славу у себя в кварталах. Мертвых же погрузили на большую фуру.

Делакруа взял Гортензию за руку.

– Пойдемте, мадам. Вы сегодня уже навоевались… Отведу вас домой.

Но она покачала головой, откинув мокрые пряди со лба, и осталась сидеть на камне, на который в изнеможении опустилась.

– Не могу… При одной мысли, что надо подняться, меня прямо в дрожь бросает. Как мне дойти до улицы Бабилон? Ведь это же на краю света… Наверное, здесь так и засну…

– И насмерть замерзнете, если вдруг пойдет сильный ливень. Даже не рассчитывайте ночевать здесь! А коли идти не можете, я вас понесу. Я вовсе не устал…

Он взял ее на руки и понес вверх по ступенькам. Гортензия воспротивилась было:

– Вы с ума сошли! Вы никогда не дойдете! Я слишком тяжелая.

– Тяжелая, но такая красивая! – без тени логики ответил он. – И потом, успокойтесь, я несу вас всего лишь к себе домой. Вы там уже бывали, и это недалеко. Если чертов Лами не сгинул в общей каше, вдвоем мы вас легко донесем.

Он рьяно взялся за дело, но, не пройдя и трехсот метров, опустил Гортензию на землю и тяжело перевел дух:

– Наверное, уже состарился. Я что-то на последнем издыхании.

– Вы и так достаточно потрудились. Я пойду сама… Мне немного лучше…

– Все равно, сказал, что доставлю вас, и сделаю, как сказал! Доставлю до самого дома!

Он заметил поодаль какого-то человека, лениво толкавшего перед собой пустую тележку. На ней, видимо, только что перевозили раненых. В считанные минуты сделка была заключена, и Гортензия уселась в тележку. Делакруа поплевал на ладони, взялся за ручки «экипажа», и они потонули в кромешной тьме улиц без единого фонаря – их днем сорвали восставшие. Лишь кое-где горели факелы на баррикадах, которых с утра стало значительно больше.

Только к часу ночи добрались они наконец до улицы Бабилон. Гортензия потребовала, чтобы художник оставался до утра в комнате, которую ему приготовила смертельно встревоженная Ливия. От Фелисии до сих пор не было никаких вестей, и Тимур носился по Парижу в поисках ее.

Глава X

Расплата

Хоть и мучила ее тревога за подругу, все же Гортензия, сраженная усталостью, подавившей волю, проспала всю ночь как убитая. Разбудили ее крики Ливии. Гортензия вскочила с постели, накинула халат и, выбежав на лестницу, увидела Тимура и на руках у него обессиленную Фелисию. Правое плечо у нее было перебинтовано, но рана, видимо, была легкой, потому что она тут же улыбнулась подруге:

– Возвращение крестоносца! Не очень-то веселое возвращение, правда?

– Наоборот, замечательное! – вскричал Делакруа, который вопреки своим привычкам к изысканной вежливости в чрезвычайном возбуждении бежал за турком. – Свобода на баррикадах с трехцветным знаменем в руках! Вот картина, для которой мне так нужно ваше лицо!

– Я никогда не держала в руках знамя… только пистолет, и не знаю даже, стрелял он или нет. Там был такой шум и столько дыма!

– Ясно одно: ваша Свобода ранена, – оборвала Гортензия. – Надо дать ей отдохнуть и умыться. Да простит мне господь, она еще грязнее, чем я была вчера!

– А вы что, тоже стреляли? – спросила Фелисия. – Неподходящее для вас занятие…

– Я не стреляла, но тоже попала в переделку. Вы все узнаете, но только после того, как сами расскажете о том, что случилось с вами. А теперь в постель!

– Приходите вечером ужинать! – обратилась раненая к Делакруа, после своей выходки смущенно стоявшему на пороге отведенной ему комнаты. – Мне просто надо чуть-чуть отдохнуть.