Любовные хроники: Флинт Маккензи - Ли Эйна

— Занимайте дальние загоны, джентльмены!

Люк спрыгнул с лошади, и мужчины пожали друг другу руки.

— Я Джо Маккой. Я вас ждал. Ваше стадо заметили далеко от Абилина. Похоже, у нас с вами может выгореть неплохое дельце.

— Будем надеяться. — У Люка точно гора свалилась с плеч, и он улыбнулся поверх головы Маккоя Флинту и Кливу.

— Я Люк Маккензи. А это мои братья Флинт и Клив.

— Рад познакомиться, джентльмены. — Маккой протянул руку.

Так это и есть знаменитый Джозеф Маккой, подумала Гарнет, пристально рассматривая молодого человека. Люк рассказывал о нем — молодом предпринимателе, который превратил Абилин в самый известный аграрный город на западе. Сразу после войны он понял, какую выгоду сулит отправка скота из переполненного Техаса в восточные города, где говядина пойдет нарасхват. И выбрал Абилин в Канзасе как пункт погрузки скота в железнодорожные составы. Результат превзошел даже его самые смелые ожидания.

— Ваше стадо в этом году шестое. Издалека гнали? — спросил Маккой.

— Примерно семьсот миль. У нас ранчо в западном Техасе, недалеко от Ред-Ривер.

Маккой сунул руки в карманы и оглядел животных:

— Коровы, похоже, здоровые и их более пяти сотен.

— Почти шестьсот, мистер Маккой. И больше сотни телят.

— Тогда пройдемте в контору и займемся делом. — Но в это время он заметил фургоны и поспешил к повозкам: — Добрый день, леди.

— Моя жена, — представил Люк. — А это миссис Скотт и мисс Малон.

Маккой поздоровался с каждой.

— Наши дела займут не так уж мало времени, леди. А вы, я уверен, устали. Почему бы вам не устроиться в «Гуртовщиках» и не отдохнуть с дороги?

Люк кивнул Хами:

— Поезжайте, соечка, а мы присоединимся к вам, как только покончим с делами.

— И не забудьте передать портье, что это я вас послал и велел как следует о вас позаботиться.

Женщины тронули лошадей. Но тут Гарнет обернулась и с удивлением окинула взглядом рынок скота.

— Такого шумного места в жизни не встречала. Только послушайте: паровозы свистят, вагоны лязгают, копыта стучат по деревянным платформам. Да тут все звуки мира!

— И представь себе, так все лето, — заметила Хани.

— Не удивлюсь, если на зиму они вообще закрывают город, — пошутила подруга.

Они подкатили к трехэтажному желтому зданию. Над дверьми красовалась вывеска: «Коттедж гуртовщиков».

— Скажите, пожалуйста, это еще и коттедж, — усмехнулась Гарнет. И, оглядев с дюжину мужчин, сидевших на веранде, прошептала Хани: — Если ты поймала себя на мысли, что на тебя пялятся, считай, что так оно и есть.

— В таких костюмчиках с жилетками они не очень-то смахивают на гуртовщиков, — усомнилась Хани, — Да и мы в наших насквозь пропыленных джинсах не совсем те дамы, к которым они привыкли на востоке, — засмеялась Гарнет.

— Не ожидала ничего подобного в ярмарочном канзасском городке, — удивлялась Хани, оглядывая вестибюль гостиницы. — Такой отель можно встретить разве что в Чикаго или Сан-Франциско.

Она подошла к конторке, а Гарнет осмотрелась вокруг: несколько дверей вели в гостиную и ресторан.

— Багаж у вас с собой, мадам? — спросил служащий гостиницы, встретивший их с явным неодобрением.

— В фургоне, — ответила Хани.

— Я пошлю за ним посыльного. — Портье кивнул ожидавшему неподалеку мальчику.

— Нет смысла разгружать весь фургон, — вступила в разговор Мод. — Я покажу мальчику, что нам потребуется в номера.

— Сколько вам нужно комнат, мадам? — В голосе портье сквозило презрение.

— Одна для меня и мужа и смежная для сына. — Хани повернулась к Гарнет. — Сколько еще, миссис Скотт? — Она замялась, вопросительно глядя на подругу.

— Кливу, Мод и нам с Флинтом — всего три.

— Значит, пять комнат, две из которых смежные. Я вас правильно понял, мадам? — переспросил портье.

— Вроде бы так. Я не ошиблась, Гарнет?

— В комнатах ванны с краном и туалеты.

— В каждой? — Хани в изумлении покачала головой. — Невероятно! Пять таких комнат найдется?

— Мадам, в нашей гостинице восемьдесят номеров.

— Превосходно!

— Есть двухкомнатные. Я бы предложил такой для вас и вашего сына. Он гораздо удобнее.

— В нем две спальни?

— Нет, мадам, спальня и гостиная.

— Тогда скажите… — Хани слегка смутилась. — О, простите, как ваше имя?

— Теодор Дэнверс, мадам.

Хани поманила его пальцем и продолжала заговорщическим шепотом: