Где властвует любовь - Куин Джулия

Колин обнаружил, что и сам улыбается.

Еще в первый раз, когда Пенелопа прочитала отрывок из его дневника, Колина поразила ее реакция страстная и в то же время точная и обстоятельная. Теперь все это обрело смысл. Ведь она писательница, возможно, более талантливая, чем он, и если она в чем-нибудь разбирается в этом мире, так в сочинительстве.

Кто бы мог подумать, что мнение одной женщины может стать для него таким важным? Годами Колин вел дневники, где подробно, описывал свои путешествия, пытаясь запечатлеть на бумаге не только то, что он видел, но и то, что чувствовал. Однако он никогда не показывал свои литературные опыты другим.

До сего момента. Нельзя сказать, что ему этого никогда не хотелось. Было несколько человек, с кем Колин охотно бы поделился своими наблюдениями. Но либо не находилось подходящего момента, либо его останавливала мысль, что в любом случае ему скажут что-нибудь приятное, чтобы пощадить его чувства.

Но Пенелопа совсем другая. Она писательница. И чертовски хорошая. Если она скажет, что его дневники чего-то стоят, он почти готов ей поверить.

Пенелопа тем временем дочитала до конца страницы, послюнявила палец, перевернула лист и продолжила чтение.

И снова улыбнулась.

Колин испустил долгий вздох, только сейчас сообразив, что все это время задерживал дыхание.

Наконец она положила тетрадь на колени, оставив ее открытой, и подняла на него глаза.

– Как я понимаю, ты хотел, чтобы я прочитала только этот отрывок?

Это было не совсем то, что Колин ожидал услышать, и он несколько растерялся.

– Э-э… если хочешь, – пробормотал он, запинаясь. – Если хочешь, можешь прочитать что-нибудь еще, я не возражаю.

Ее лицо озарилось солнечной улыбкой.

– Конечно, хочу, – порывисто сказала она. – Мне не терпится узнать, что случилось, когда ты добрался до Кинтайра и… – Пенелопа нахмурилась и заглянула в тетрадь, – до Ская, Грампиана, – она снова заглянула в тетрадь, – и разумеется, до замка Блэр, если ты вообще туда попал. Как я понимаю, ты хотел навестить друзей.

Колин кивнул.

– Мюррея, – сказал он, имея в виду школьного приятеля, брат которого был герцогом Атоллом. – Но должен признаться мне не удалось а точности проследовать по маршруту, указанному старым Ангусом Кэмпбеллом. Хотя бы потому, что добрая половина упомянутых им мест не связана между собой дорогами.

– Пожалуй, – мечтательно, произнесла она, – нам следует отправиться туда в свадебное путешествие.

– В Шотландию? – изумился Колин. – Разве тебе не хочется побывать в каком-нибудь экзотическом месте?

– Для того, кто никогда не удалялся более чем на сотню миль от Лондона, – заявила Пенелопа, – Шотландия – достаточно экзотическое место.

Улыбнувшись, Колин пересек комнату и присел на краешек кровати.

– Уверяю тебя, – сказал он, – Италия – более экзотическая страна. И более романтичная.

Пенелопа вспыхнула, приведя его в восторг. Интересно, долго еще она будет краснеть при упоминании о романтике, любви, и всех тех восхитительных вещах, которые связаны сними.

– О, – смущенно произнесла она.

– Мы съездим в Шотландию в другой раз, – заверил он ее. – Тем более что время от времени я отправляюсь на север, чтобы навестить Франческу.

– Я удивлена, что ты захотел узнать мое мнение, – сказала Пенелопа после короткого молчания.

– К кому еще я мог обратиться?

– Не знаю, – ответила она, с преувеличенным вниманием разглядывая свои пальцы, пощипывающие покрывало. – К братьям, наверное.

Он накрыл ее руку своей.

– Что они понимают в сочинительстве?

Пенелопа подняла голову, устремив на него теплый взгляд карих, глаз.

– Но ты ценишь их мнение.

– Верно, – согласился Колин, – но твое мнение я ценю больше.

Он пристально наблюдал за гаммой эмоций, отразившихся на ее лице.

– Однако тебе не нравится, как я пишу, – заметила она нерешительным тоном, но с нотками надежды в голосе.

Колин нежно обхватил ладонью ее щеку, заставив взглянуть на себя.

– Ничто не может быть дальше от истины. Я считаю, что ты пишешь замечательно. Ты проникаешь в самую суть человека с поразительной простотой и юмором. На протяжении одиннадцати лет ты заставляла людей смеяться, злиться, думать. Лично я не представляю большего достижения. – Он произнес это с жаром, которого Пенелопа не ожидала в нем. – Не говоря уж о том, – продолжил Колин, словно был не в силах остановиться теперь, когда он начал говорить, – что из всех возможных тем ты выбрала светское общество. Ты пишешь о светским обществе так, что оно кажется забавным, интересным и остроумным. А ведь мы все знаем, что по большей части там царит скука.