Право на любовь - Бэнкс Майя

«Господи, прости!» — мысленно прочитала молитву Мейрин и ответила:

— Я согласна.

— В таком случае готовься в дорогу. Не далее как через час выезжаем в замок Кэмерон.

— Юэн! Юэн! Да очнись же, ради всего святого!

Маккейб почувствовал, что его нещадно трясут, и медленно, с огромным трудом он выкарабкался из бездны забытья. Приоткрыл глаза, но не увидел ничего, помимо кромешной тьмы.

— Кэлен? — с трудом произнес он.

— Слава Богу!

В голосе брата прозвучало глубокое облегчение.

— Мейрин…

Одно-единственное слово пронзило болью. Страшно было представить, что в эту самую минуту жену терзает лютый враг.

— Мейрин, — повторил Маккейб. — Где она? Что с ней?

Ответом послужило тяжкое молчание. Во мраке слышалось дыхание братьев; они боялись сказать то, что должны были сказать.

— Прости, но Кэмерон уехал несколько часов назад и увез Мейрин, — угрюмо произнес Аларик.

Юэн с трудом сел, и в голову тут же ударила мучительная боль. Братья схватили его за плечи, поддержали и бережно уложили снова.

— Где мы? — спросил он.

— В королевской тюрьме, — едва сдерживая ярость, ответил Кэлен. — Сначала охранники ударили тебя по голове, а потом негодяй Арчибальд приказал бросить нас в темницу.

— А Кормак и Гэннон?

— Здесь, лэрд, — отозвались воины.

Внезапно вспомнилось самое страшное.

— Диормайд. Где сейчас он?

— Точно не знаю, лэрд, но думаю, что сбежал. Предатель наверняка понимает, что каждый из нас при первой же возможности убьет его на месте. Скорее всего уехал вместе со своим покровителем Кэмероном.

— Покушения… стрела, яд. Наверняка его рук дело. Должно быть, Кэмерон приказал ему меня убить, а когда ничего не получилось, избрал другой путь — вот этот.

— Но петицию королю он представил еще до попыток с тобой расправиться, — заметил Аларик. — Не иначе как с самого начала действовал всеми возможными способами.

— Главный вопрос остается открытым: замешан ли в преступлении Дэвид или Арчибальд действует заодно с Кэмероном втайне от короля? — задумчиво произнес Кэлен.

Юэн уперся ладонями в холодный каменный пол, осторожно приподнялся и прислонился спиной к стене.

— Арчибальд сказал, что его величество дурно себя чувствует, да и придворные без конца шептались о его тяжелой болезни. Не исключено, что советник действительно плетет собственную паутину.

— Как ты себя чувствуешь, Юэн? — встревожено спросил Аларик. — Голова очень болит?

Маккейб тронул затылок и ощутил на волосах засохшую кровь.

— Я-то поправлюсь. Главное — как можно быстрее вызволить Мейрин.

— Я уже отправил весточку в лагерь, — отозвался Кэлен. — Надеюсь, что скоро ребята отзовутся.

Юэн удивленно посмотрел в темноту.

— Но как же ты это сделал?

— Очень просто, — усмехнулся младший брат. — Запугал охранника. Пригрозил, что если тот немедленно не расскажет нашим обо всем, что случилось, непременно разыщу, отрежу яйца и скормлю грифам.

Аларик хмыкнул:

— Трус со всех ног бросился исполнять приказ.

— И сколько же мы здесь торчим?

Юэн осторожно потер голову.

Кэлен вздохнул.

— Уже несколько часов. Один из охранников, видимо, решил, что надежнее с нами не ссориться, и сообщил об отъезде Кэмерона.

— Сукин сын! — воскликнул Юэн. — Поверить не могу, что Арчибальд помог Кэмерону захватить Мейрин. Все было подстроено заранее. Хитрый лис вовсе не собирался ни ставить в известность Дэвида, ни слушать наши с Мейрин доводы. Свидетельство Диормайда всего лишь создало видимость взгляда со стороны, чтобы другие вожди не подумали, что он судит предвзято.

— Простите, лэрд, — горестно произнес Кормак. — Я должен был заметить неладное, ведь проводил рядом с Диормайдом день за днем. Мы вместе сражались, вместе ели, вместе тренировались. Одним словом, были почти братьями. Кто же мог представить, что этот человек способен на страшное предательство?

— Моя вина ничуть не меньше, — печально признался Юэн. — Достаточно вспомнить, сколько раз я доверял подлецу безопасность Мейрин.

Он устало провел ладонью по лицу, чтобы стереть навязчивую картину: жена в руках Кэмерона. От одной мысли о страшном насилии сознание мутилось. Чтобы не сойти с ума, оставался один-единственный способ: не позволять себе думать. Запретить чувствовать. Отключить предательское воображение.