Сладостное отступление - Коултер Кэтрин

– У тебя на ребрах синяк, – заметила Джиана.

– Я потом тебе расскажу о его происхождении.

Алекс насмешливо оглядел Джиану с головы до пят:

– Ну что, любимая, теперь твоя очередь?

Джиана гордо подняла голову и сказала:

– Да. И не думайте, что вам удастся вогнать меня в краску, Алекс Сакстон.

Но все же, когда платье и сорочка упали на пол, она от смущения и глаз не могла поднять на Алекса. Тогда он обнял ее и усадил к себе на колени.

– Смотри-ка, какой ты стала толстой, я едва могу обхватить тебя руками, – промолвил он, положив руку ей на живот.

Негромко вскрикнув, Джиана прижалась к нему обнаженной грудью.

– Вы не в состоянии держать себя в руках, мадам? – засмеялся он. – Ты же изнываешь от желания. – Сакстон поцеловал ее, чувствуя, что напряжение последних дней спадает, уступая место лишь страсти и невероятной нежности. Укладывая Джиану на кровать, он слышал бешеный стук ее сердца.

Они занимались любовью очень осторожно, нежно лаская друг друга и вскрикивая от наслаждения. И когда Джиана закричала, забилась в конвульсиях, которые передались и ему, плоть Алекса взорвалась внутри ее тела.

– Я люблю тебя, Алекс! – в отчаянии закричала Джнана, прижимаясь к нему. – Черт возьми, люблю тебя!

Алекс впился в ее губы долгим, страстным поцелуем.

– Я принимаю твою любовь, – проговорил Сакстон, успокаивающе поглаживая ее спину. – Но на сегодня хватит развлечений.

– Я так испугана, – пробормотала Джиана, поднимая на него затуманенные от страсти глаза. – Я больше не принадлежу себе.

– Тогда ты должна понять, как я себя чувствую. – Алекс вытянулся рядом с Джианой. – Давай-ка я расскажу тебе, чем занимался сегодня. Тогда ты, возможно, дашь мне отдохнуть. Оставив тебя, я отправился в матросский кабачок на набережной. Синяк у меня на боку – результат пьяной драки.

Джиана провела пальчиками по синяку.

– Ты дрался, внушая себе, что бьешь меня?

– Нет, я слишком мягкий человек, чтобы бить женщину.

– Ты?! Мягкий человек?! – возмущенно переспросила Джиана.

– Да, мягкий, но… сильный.

– Да-а-а, – протянула Джиана, поглаживая живот. – Твой сын весь день колотит меня по животу.

– Джиана, я хочу кое-что сказать тебе.

Она почувствовала, что в его голосе зазвучали новые нотки.

– Помнишь, я говорил тебе, что Чарльз Латимер хотел жениться на Лауре?

– Конечно.

– Но это не все. Видишь ли, в случае с тобой я так разъярился потому, что вспомнил Лауру.

– Не понимаю.

– Лаура не погибла в катастрофе, – вздохнул Алекс. – Она покончила с собой.

– Нет, Алекс, нет! – задрожав, воскликнула Джиана. – Но почему?

– Она заболела к концу первого года нашей семейной жизни, когда была беременна Лией. Лаура стала бояться… всего: меня, людей, родов… После рождения Лии она впала в такую глубокую депрессию, что никто не мог ей помочь. Тогда я и купил для нее дом в Коннектикуте. Она жила там целых три года со своей компаньонкой. А когда ее отец умер, она вообще потеряла чувство реальности и убила себя.

– Прости меня, Алекс, – прошептала Джиана. – Прости за все, и особенно за день Благодарения. Ты так замечательно держался, ничем не показал, как тебе тяжелы все эти разговоры… Ты даже ни разу не отругал меня! Но мне и в голову не приходило, что…

– Но как же я мог ругать тебя? – удивленно спросил он. – Ты же ничего не знала. Никому не известна правда, даже ее семье. Они квакеры и не пережили бы этого.

– Я вечно суюсь не туда, куда надо… – простонала Джиана.

– Не стоит сокрушаться, – успокоил ее Алекс. – Это уже в прошлом. Я просто подумал, что должен все рассказать тебе.

Джиана помолчала, а затем тихо позвала:

– Алекс!

– Угу?

– А почему ты любишь меня? – Он улыбнулся в темноту. – Потому что хочешь?… – спросила Джиана, поглаживая курчавые волосы у него на груди.

Сакстон продолжал улыбаться. Она просила его объяснить, почему любит ее, а он был не в состоянии этого сделать. Ну как объяснить чувство, которое меняет человека, заставляет его по-другому смотреть на жизнь, благодаря которому кажется, что все вокруг становится светлым и радостным?

– Я тоже хотел бы кое-что услышать от тебя, Джиана. Скажи, что ты хочешь стать моей женой, плюнуть на все эти чертовы законы и забыть, какими идиотскими бывают отношения между мужчиной и женщиной!

Джиана прерывисто задышала.

– Ты должен дать мне время, – наконец прошептала она. Она уже решила для себя, что не хочет оставлять Сакстона, но бояться не перестала. Она вспомнила, какой глупой, доверчивой и наивной была в семнадцать лет. Но Рим совершенно изменил ее, хотя в последнее время римские воспоминания стали мучить реже. К тому же в ее жизнь вошел Алекс.